На всех мест в гостинице не хватает и мы с Алмазовым поселились на балконе женского двухместного номера (где живут наши поварихи Татьяна и Мила).
На совещании в 16 обговорили планы на будущее: завтра выезжаем в альпинистский лагерь "Варзоб". Но никто из американцев не хочет никаких восхождений - поэтому альпинистского снаряжения практически не берем. Для Серёги Соболева, своего давнего партнера по восхождениям в "Джайлыке" сейчас работающего инструктором в "Варзобе", купил самую большую дыню из продающихся на рынке.

13.08.78. Воскресенье. В 7:00 первым рейсом на "Волге" выехали в лагерь Ефимов, Душарин, Лаврухин и я. Через час мы в "Варзобе". Лагерь расположен в двухстах метрах от магистрального шоссе, народа - немного, большинство новичков и значкистов ушли в перевальный поход и Серёжа, как командир отряда, будет отсутствовать ещё трое суток. Жаль. А 12-ти подъехали трое американцев и Медведев: начали обсуждать вопрос, что будем делать. Ещё через три часа прибыли остальные американцы и Бычков. Карлос неожиданно захотел покорить какую-нибудь гору в паре с Лаврухиным, а Рик, ещё более неожиданно - полазить по хорошей скальной стенке со мной. Бэн захотел просто прогуляться вверх по ущелью; лентяй (или ЦРУшник), Рейли будет занят девочками в лагере, только Стив Хэкет не изменил свои планы: ещё в Душанбе он хотел пройти с Ефимовым скальный маршрут, и они предполагают подняться на вершину "Бивачная" по пути 4Б категории трудности.
Пришлось бежать искать снаряжение. Каску дала девушка киевлянка, карабины и пояс - Костя Леонов, врач нашей экспедиции 75-го года на пик Ленина.
Вышли вверх в 18:00. Карлос опоздал и с трудом догнал нашу небольшую колонну. По его объяснению, он не мог вырваться из круга 12-ти девушек, жадно внимавших рассказам о его приключениях, и ему нравилось какое-то время побыть "звездой".
За два с половиной часа, уже в сумерках, мы добрались до стандартного места ночёвки, начали скопом готовить ужин - чай и перловую кашу с бараниной. Потом долго - долго сидели, разговаривали. Вокруг лежат залитые лунным светом луга ущелья, стоят поблескивая высокие скалы, текут журчащие ручейки - полная идиллия. Американцам, да и нам, всё это по душе. Бен сказал, что просто хотел бы пожить здесь недельку и чуть позже, весьма логично заговорил о гомосексуализме - по его словам, в Штатах чуть ли не 15% мужчин предпочитают такой вид секса. Во Франции, куда он приехал полазить по Альпам, он как-то попал на один из островов нудистов, где раздеваться догола, как того требует устав, он отказался, и его чуть не изнасиловали. По его словам, ему пришлось буквально вырываться из рук рассерженных обитателей этой колонии и убегать изо всех сил. Мне кажется, что Бэн с тех пор слегка помешался на определенном пункте.
Сергей Ефимов долго хохотал, когда я рассказал ему о сомнениях Бэна насчет Виктора Байбары и вскользь заметил, что ему теперь понятна неожиданно возникшая у Виктора неприязнь к нам с Алмазовым.
Спали на воздухе, без палаток и спальников - тепло. Для меня все было прекрасно, если бы среди ночи не начал болеть живот. После этого я уже не мог спать; к утру стало совсем плохо. За завтраком глотнул немного чая, есть не могу.

14.08.78. В семь утра вышли впятером (Лаврухин, я, Бэн, Рик и Карлос) прогуляться под стену нехоженой южной части массива Бивачной. По дороге задержались у таджика, пасшего стадо овец. Пастуху настолько приглянулись наши верёвки, что он предлагал любого барана в обмен на сороковку, потом на половину (т.е. на 20 метров основной веревки). Вынув острый нож-тесак он пытался отрезать хотя бы кусок, вытаскивая свернутую в кольца верёвку из рюкзака Бэна. Отбиться от назойливого просителя стоило заметных усилий.
Логичный маршрут на стене мы с Риком увидели издали: по трещине вертикально рассекающей стену. Подошли, связались сороковкой, навесили "железо" и полезли: я обут в кроссовки, одет в тренировочный костюм; на Рике - скальные туфли и брюки - гольф с рубашкой. Остальная тройка в пятидесяти метрах левее начала скальные занятия. Медведев и Душарин полезли по маршруту 4Б на Центральную Бивачную - это полукилометром левее нас, Хэкет и Ефимов должны выйти туда же двумя часами позже.
Рик попросил разрешения первую верёвку (сорок метров подъёма) первым идти ему и азартно вцепился в скалы, иногда любовно пошлёпывая рукой по теплому граниту. Крючьев и молотка у нас с собой нет, только штук 20 разных закладок и столько же карабинов, легкие рюкзаки на спине почти не мешают. Первая верёвка - Рик "шёл её" полчаса - оказалась самой трудной из последующих шести. Вот он стал на самостраховку и кричит мне:
«Off be bay» («Снимай страховку» - или командует - «Пошел»). Столь же азартно, как и он, я лезу вверх. Дохожу до места, где Рик топтался минут 10, и тоже останавливаюсь в затруднении: зацепки на гладкой скале очень мелкие, кроссовки скользят, не за что ни ухватиться, ни вставить закладку. После нескольких неудачных попыток преодолеть сложное место (тут выручил бы крюк, но его нет) я вынужден крикнуть вверх:
«Tension!» (Натяни верёвку).
Рик жёстко закрепляет верёвку и я быстро поднимаюсь к нему. Он, как бы в утешение мне, говорит, что преодолевал сложное место с риском срыва и я правильно поступил, использовав верёвку.
Дальше мы лезли по очереди используя для страховки все наши закладки. Последняя верёвка перед выходом на простые предвершинные скалы досталась Рику. Он, неясно, специально или нет, выбрал наиболее трудный путь. Позднее он пояснил, что неверно начал подъём, а потом слезать уже не хотелось, и пришлось ему "покорячиться", чтобы вынуть восемь промежуточных закладок, мне пришлось повторять его путь и трижды на нависающих или отбрасывающих участках использовать верёвку - Рик шёл здесь используя искусственные точки опоры. Первое, что он сказал, когда я вылез к нему: «Извини меня, я неверно выбрал путь». Дальше лезли без верёвки, поодиночке, по несложным скалам. На вершине, пятиметровом по высоте, свободно лежащем камне, мы пробыли больше часа: фотографировали друг друга и пейзажи, разглядывали окружающие горы, просто лежали и смотрели в небо. Рик жевал какую-то еду и время от времени протяжно вздыхал от избытка эмоций. Я закусил таблеткой энтеросептола.
Неожиданно в том же месте, где поднимались мы, появились Лаврухин, Бэн и Карлос. Глядя на наши упражнения на стене, они решили тоже покорить гору. Ещё минут сорок пробыли на вершине вместе с ними и начали спуск на противоположную сторону горы по легким скалам и по траве.
Через час добрались до бивуака. За 10 минут до нас туда вернулись Душарин и Медведев. В 18:00 после радиосвязи с Стивом и Сергеем (они тоже идут вниз), мы вошли в лагерь, где встретили Рейли, окруженного девушками, съели дыню и в 23:00 выехали в Душанбе. В гостинице роскошествует Алмазов и две помощницы повара: они слегка выпили, украли на рынке и принесли в номер арбуз и дыню. Я с удовольствием присоединился к ним, и мы ели, пили и разговаривали пока в третьем часу не улеглись спать (мы с Валерием на балконе).

15.08.78. Свободный день все посвятили личным делам. В середине дня в нашу комнату по какому-то вопросу зашёл Сергей Ефимов, и у меня с ним состоялся довольно долгий разговор о закончившейся экспедиции. Он сам начал и охотно поддержал обмен мнениями о плюсах и минусах организации. Ему казалось, что минусов нет, а я сходу указал ему несколько и посоветовал впредь, когда он будет руководить очередной экспедицией, постараться избежать их. Одним из организационных просчётов я считал отсутствие обсуждений планов на предстоящий день. Никто из рядовых членов экспедиции утром не знал, как правило, чем будет заполнен день в базовом лагере, многие решения принимались руководством неожиданно и необоснованно. Разумно, по-моему, было бы обсуждать за ужином планы на завтрашний день и персонально распределять дела. Если не за ужином, то хотя бы за завтраком. В маленьких по численности экспедициях обязательно выслушивать каждого участника. Если мнение руководителя расходится с мнением большинства, то надо постараться убедить логикой, а не приказывать. Приказ должен стать последней формой руководства, если другие методы оказались непригодными. В нашей экспедиции можно было бы использовать приказ, чтобы предупредить заболевание американцев при установке базового лагеря: они явно не были готовы к большим нагрузкам и застудились, взмокнув на переноске тяжелых грузов, а потом остынув.
Ещё одно довольно распространенное заблуждение начальников разного ранга: будто искусственно создаваемые трудности помогут сплотить участников разношёрстной команды. Типичный пример такой политики был и в нашей экспедиции. Вы, руководители, настаивали на общей кухне для восьми человек на восхождении, мотивируя свою настойчивость тем, что единый процесс приготовления и приёма пищи сплотит группу. На, самом же деле, ненужные затруднения скорее развалят нестойкий коллектив, чем объединят его, несмотря на объединяющую силу общей цели. На тренировках такой приём ещё годится, но никак не на восхождении. В разобиженных группах можно прийти к какому-то единению ценой улучшения комфорта, разумной тактикой, умелыми руководством.
Сергей не смог найти возражений, но и не согласился прямо с тем, что я говорил. Я вспомнил про недавний разбор восхождения на пик Коммунизма, где нас с Алмазовым необоснованно обвинили чуть ли не в трусости, и ещё раз коротко повторил свой ответ: Мы не опекали американцев, а всеми силами старались обеспечить успех экспедиции; наш руководитель Толя Бычков явно не продумал тактику восхождения, не учитывал состояние (ни физического, ни морального) американцев.
«Но мы же записали в протокол разбора, что Бычков не справился с руководством» - перебил меня Ефимов.
«Я не думаю, что надо записать именно так - ведь восхождение то, в конце концов, было сделано; все кончилось благополучно. А вот те рекомендации, которые вы записали в наш с Алмазовым адрес и, в частности, запретить нам участие в высотных восхождениях - это просто глупость».
Сергей пытался как-то оправдываться, напомнил мне, что Алмазов часто откалывался на леднике от остальных в группе.
«Такой уж у него характер» - пояснил я - « Но с высотой это не связано».
«Но ведь такие фокусы он может выкинуть и наверху, во время восхождения» - настаивал Ефимов. Я промолчал. В душе я согласился с Сергеем, вспомнив наш подъём на пик Орджоникидзе, когда Валерий выбирал самые нелогичные пути подъема на жандармы гребня, и другие восхождения прежних лет.
Ефимов ушел, а я пошел к Бэну. Американцы начали торговать своим барахлом, и мы договорились, что я покупаю у Бэна и обмениваю его рюкзак на мой, в придачу с крючьями и титановыми карабинами. В его комнате Рейли торговался с парнишкой таджиком; предмет спора, потертые джинсы, переходил из рук в руки. Увидев меня, Рейли смутился и невнятно пробормотав что-то отдал парнишке джинсы. Тот вытащил из кармана деньги и вручил их со словами «Двести рублей» бывшему хозяину. Оба они вышли из комнаты.
«Рейли – бизнесмен» - произнес Бэн.
«А ты как?»
«И я тоже в меру возможностей. Ты знаешь, я решил не меняться рюкзаками, мой рюкзак мне еще пригодится - ведь я из Москвы поеду по Транссибирской магистрали мимо Байкала».
«А как насчёт ледоруба?»
«Как договорились - за 40 руб.». Я вручил ему деньги и спросил:
«Почему ты не хочешь продавать ничего из снаряжения кроме ледоруба?» Бэн ответил:
«У вас нечего покупать на рубли. Раньше привозили изделия из драгоценных металлов, а теперь они так подорожали, что покупать их невыгодно».
«А Рейли, как ты думаешь, на что потратит свои спекулянтские капиталы?»
«Он говорил, что будет приобретать янтарь».

16.08.78 Иван Душарин утром принёс мою альпинистскую книжку. Я с интересом начал листать её: вписаны все восхождения этого года, на пик Орджоникидзе записано руководство, нет никаких порочащих меня надписей.
«А как же с предполагавшимся запретом на высотные восхождения? Почему не записаны?»
«Ефимов решил, что на разборе они переборщили. Все остальные согласились с ним». Часа через два Алмазов сходил за своей книжкой и вернувшись зло швырнул её на тумбочку: ему запрет всё-таки был вписан.
Днем - экскурсия в Нурек, на строительство ГЭС. Впечатляет водосброс обводного тоннеля: из толщи горы по бетонированному тоннелю вырывается горизонтальный столб воды диаметром метров 5-10 и пролетев метров 200 рассыпается в пыль над водной гладью нижнего водохранилища. Мельчайшая водяная пыль смягчает жару в посёлке на расстоянии десятка километров. Наращивая двухсотметровую плотину медленно, как кургузые жуки, ползут 25-тонные Белазы; по верхнему канту гигантской запруды разравнивают скальный грунт мощные бульдозеры. Медленно, но непреклонно увеличивается рост этой самой большой в мире насыпной плотины. Стройка величественна.
Вечером в малом зале гостиничного ресторана - банкет по поводу успешного завершения экспедиции. С организацией таких мероприятий Бычков справляется великолепно. Как позже заявил Бен, один такой вечер полностью искупает неделю сидения на "кашной" диете. Богатейший стол и по выпивке и по закуске: шампанское, водка, вина, колбасы, севрюга, икра, зелень, нежнейшее мясо, овощи. Потом плов, сделанный по лучшим азиатским рецептам. Кофе, фрукты, мороженое. Не зря мы скидывались по десятке. Перед застольем выступил представитель спорткомитета Таджикистана и вручил значки и грамоты покорителям пика Коммунизма. Потом начали есть, пить, говорить. Выступали Чак, Бычков и я, Байбара, Карлос - наверное половина присутствующих. Рейли ходил кругами и фотографировал своим "поляроидом" на цветную пленку жанровые сценки, вручая сразу же фотографии, обстановка очень непринужденная. Позируем, обнимаясь, с Бэном и Риком. С Карлосом говорим о любви: он утверждает, что настоящей, как в романах, любви не может существовать; я привожу примеры, доказывая обратное. Американцы хохочут от наших анекдотов. Между прочим я рассказал о троих, у кого есть только одна крошка на занюхивание, и тому кто нечаянно втянул эту крошку заявили: «Ты здесь, чтобы пить, а не обжираться». Продемонстрировали, как надо пить, не закусывая, а Лева Павличенко показал питьё вкладывая бокал в рот. Никто из шестёрки американцев не смог повторить показанное.
На танцах блистала Татьяна; она перетанцевала со всеми американцами, со многими нашими альпинистами. Подражая ей, Чак сбросил свои туфли и шокируя публику в общем зале, танцевал босиком. Пример (не только дурной) заразителен: не прошло и четверть часа, как несколько молодых девушек тоже сняли обувь, за ними и ребята.
«Таня, ты, кажется, введешь новую моду здесь» - пошутил я.
В час ночи всех попросили очистить помещение. Разговоры продолжили у нас в комнате. Тут выяснилось, что Рик Сильвестр читал статью Криса Джонса в журнале «Mariah» о визите американских альпинистов к нам в 1976 г., где Джонс кое в чём критиковал нас (иногда не объективно). Американцы сразу согласились со мной, что страховка через спину разгружает руки и никак не уменьшает нагрузку на крючья, что такая страховка нецелесообразна во многих случаях. Я напомнил о политической некорректности отдельных образов и объяснил почему - тоже, в общем, согласились, что Джонс не прав. Спать легли в три часа, после того как прикончили все запасы вина.
На банкете Валерий поставил огромный сундук: он подобрал его, выкинутый американцами на помойку, и наполнил арбузами и дынями.
«Ты торговать, что ли, собираешься в Москве?» - спросил я его.
«Не твоё дело».
«Дело-то не моё. Но мне кажется, лучше бы не подбирать мусор, выброшенный иностранцами. Компрометируешь себя и нас».
«Переживете».

17.08.78. День отлёта. Прощание с городом. Пока покупал на рынке фрукты, ребята в аэропорту успели сдать почти весь груз, и увидев меня, Виктор Байбара почему то радостно бросился навстречу:
«Давай скорей свой рюкзак и сумку, иначе опоздаешь и сам будешь платить за перегруз». Удивленный, я позволил ему снять с меня рюкзак, отдал и сумку. Все это он оттащил на весы. Похоже, что кончил злиться на меня. Хорошо.
Пока сидели в отделении интуриста, успел написать по просьбе Лаврухина текст о восхождении на Южную Бивачную. Слава хочет классифицировать новый маршрут, пройденный нами. Потом - взлёт. Прощай на год, или больше, Азия, «азиатские жёлтые реки, азиатские старые люди, и кусочек моей Европы у пропеллера в сером блюде». Прощайте «азиатские пыльные тропы, азиатские синие горы».
В Москву прилетели в 8 вечера, но более трёх часов (неловко перед американцами) ждали пока начнут выдавать багаж. Всех встретил Вадим Зайцев, улетевший три дня назад и Толя Бычков, отбывший ночью накануне (после банкета). Печальное известие сообщил он: в районе Узункола на Кавказе при восхождении на пик Трапеция ударом молнии позавчера убит Олег Коровкин. Год назад в международном лагере "Памир-77" я много общался с ним. Олег кончил такой престижный институт, как МФТИ, три года работал инженером, а потом перешел в отдел альпинизма Спорткомитета. Только что выполнил норму мастера спорта. В разговорах он жадно интересовался всем, что имело отношение к альпинизму, запоминал и использовал мои рекомендации по восхождениям, был фанатиком (в хорошем смысле слова) альпинизма. Как жаль хорошего парня. Кажется судьба специально выбирает для преждевременной смерти людей, которым надо жить и жить. Серьезно обожжен Кавуненко.
Только около часу ночи выехали на присланном за нами автобусе из аэропорта. По дороге в коротком разговоре Чак подтвердил то, что уже говорил раньше: Американский Альпинистский Клуб пришлет приглашение шестёрке наших альпинистов посетить США в следующем году. Четверых - на выбор нашей федерации альпинизма; двоих - Байбару и меня, пригласят персонально.
Кончились записи в очередной книжке. Наверное, как и после описания восхождений 1976 года, полезно привести здесь же американские впечатления. Через полгода после нашего восхождении в федерацию альпинизма СССР был прислан ежегодник «Американский альпийский журнал, 1979», где среди прочих имелась статья Рика Сильвестра, в которой правдиво описывалась экспедиция. До этого краткие информационные сообщения появлялись в других альпинистских изданиях и в газетах. Только в одном месте, мне кажется, Рик приврал - там, где он пишет, что развернул на вершине лозунг. Все мы были на виду друг у друга, и никакого лозунга, в нашем понимании этого предмета, никто у него не видел. Остается предположить, что он развернул свой лозунг под пуховкой или в кармане. Итак, его статья.

Из России, с удачей.

Рик Сильвестр.

Это была лучшая из поездок и худшая из поездок. Горы были покорены, мы увидели чудесные пейзажи, получили уникальный опыт, познакомились с новыми людьми. Но это только одна сторона, потому что были раздражения, препятствия и непонимания и опасение за жизнь и конечности.
В течение последних пяти лет, одним из наиболее необычных проявлений разрядки была серия альпинистских обменов между СССР и США. Три раза американские альпинисты были приглашены Советской Федерацией Альпинизма совершать восхождения в СССР, и дважды до сих пор Американский Альпийский Клуб отдавал ответную дань вежливости. Результаты были плодотворными, по меньшей мере в двух отношениях: с точки зрения улучшения международного взаимопонимания и сотрудничества, и на уровне личных отношений, когда отдельные восходители получили возможность улучшать своё искусство и получать удовольствие в новых экзотических условиях с партнёрами, которых они никогда не узнали бы, не будь такого обмена.
Я был переполнен радостью, когда был избран членом команды, но мой энтузиазм умерили определенные реальности. Я был совсем не обрадован, узнав, что Памир, горы предварительно выбранные для восхождений, обладают не слишком хорошей репутацией из-за ломкого характера скал и плохих снежных условий, не говоря уже о том факте, что он расположен в зоне сейсмической опасности.