Его предложение показалось мне самым разумным: мы должны где-то пересечь следы нескольких эльчибековских групп, совершающих восхождение по обычному маршруту. По их следам мы и поднимемся на вершину. А лезть сейчас в тумане на карнизы - безумие. Незачем и вниз уходить не побывав на вершине, кроме того - под нами ледопад. Я быстро ушел вперед, потеряв остальных в тумане и минут через 20 наткнулся на свежую цепочку следов, ведущих к вершине, и россыпь следов спуска. Через несколько минут я оказался на вершине, а ещё несколько погодя поодиночке подошли все остальные. Сфотографировались, посидели и пошли вниз.
Рик отстает, сначала слегка, потом сильнее и сильнее. Бэн бежит впереди, я - рядом, пытаясь придержать его. Ждем, остановившись, Рика сначала полчаса, потом ещё больше.
«Бэн, нет ли у американских восходителей правила разгружать слабейшего?»
«Такого правила нет, а идея хорошая».
Пока ждали поговорили. По его словам, альпинизм в США гораздо более индивидуален, чем у нас, и это имеет свои плюсы и минусы.
«Но жаль, что у нас нет такого чувства дружбы, взаимопомощи даже между давними партнерами, как у вас».
Рика разгрузили (по паре килограммов взяли мы с Алмазовым, око¬ло килограмма получил Бэн) и он пошел резвее. Снег кончился и мы пошли по некрутому скальному гребню. Мы сверху видели как шли здесь эльчибековцы и какое-то время спускались уверенно. Но вот путь стал неоднозначным и неприятным (мы шли поодиночке). Рик поскользнулся и чуть не загремел. Я предложил сваливаться налево, в каньон, по дну которого протекал ручей. Сверху было видно, что русло спокойное, спускаться вдоль ручья легко. Опасен только нависающий сверху ледник (но он далеко, успеем укрыться, если что-нибудь сверху свалится) и неясен выход из каньона.
«Вдруг там трехсотметровый водопад?» - пошутил Чак. Однако, все обошлось хорошо. Спустились за два часа до одной из ветвей Бивачного. Здесь Бэн предложил ставить палатки и ночевать, но зная, что лагерь "4600" где-то рядом я предложил подождать. На связи в 20:00 уточнили место лагеря и за 20 мин. добрались до него. Теплая встреча с эльчибековцами: кормят гречкой с мясом, луком, чесноком, поят чаем. Из нашей экспедиции здесь Лаврухин и Душарин. Американцам отдали нашу памирку для сна, сами разместились вчетвером в высотной палатке. Разговаривали до 24х, долго не спали. Нас оставляют ждать вертолет, который завтра должен сбросить сюда часть грузов.

22.07.78. Суббота Лаврухин и Душарин ушли в 6, разбудили и уснуть уже не удалось. В 8:30 прилетел вертолет и со второго захода сбросил ящик и бочку; с третьего - ещё три предмета, горючее для экспедиций Черевко и нашей, ящик с продовольствием. Ребята эльчибековцы быстро все подобрали, принесли, рассортировали помогли складировать. В 11:30 пошли вниз. Рик устал, идёт тяжело, но на вопрос не трудно ли ему, на соболезнования «потерпи ещё часа 4-5 и мы будем на базе» ответил широко раскинув руки:
«Вот мой дом - это синее небо, сияющее солнце, белые горы, ледники, моренные тропы. В этом доме мне не страшны ни боль, ни усталость! Я готов терпеть сколько угодно, лишь бы продлить обитание в этом доме».
Такую длинную и вдохновляющую тираду произнес. При переходе ледника к лагерю Эльчибекова встретили группу Чуновкина (команда «Труда» из разных городов планирует восхождение на восточную стену пика Коммунизма, как и эльчибековцы). Радостная встреча с моими воспитанниками: Володя Пиценко был новичком в "Джайлыке" у меня в отделении, Жору Джиоева я не раз водил на восхождения на Ростовских сборах в Узунколе, Алибеке, Домбае - теперь он стал чемпионом СССР. Иван Слесов так и остался хохмачом, балагуром, весельчаком. С американцами он начал изъясняться на невообразимом англо-русско-немецком языке, и те прекрасно поняли его анекдоты (что неясно - я помогал разобраться). За 20 мин трёпа все взбодрились, отдохнули и расстались (навсегда, потому что Джиоев и Слесов погибли год спустя на пике Революции).
У Эльчибекова ждал обычный хороший прием: суп, компот, чай. Ниже - на пути в наш базовый лагерь произошла ещё одна встреча, с Клецко и Олегом Борисёнком, идущими на акклиматизационное восхождение в составе экспедиции Черевко. Вместе с Олегом мы поднимались на Эльбрус в мае 77, работали в лагере "Памир 77". Спокойным и доброжелательным он оставался в любых ситуациях.
«Не ледник, а Бродвей» - пошутил Чак. На морену у лагеря мы вылез¬ли в 19, пройдя путь от Вадима за 2 часа. Алмазова осенила идея. Он вспомнил развлечение американцев и предложил столкнуть на ледник с морены камень. Двухтонного не нашлось, а вот глыбу килограммов на 500 мы со смехом впятером столкнули прямо в грязь, где мы только, что прыгали. Хохот, возгласы: детант, разрядка. Настроение бодрое и веселое. Такими мы и явились в лагерь, шеренгой в 5 чел. Улыбающиеся, руки на плечах друг у друга. Хороший ужин и крепкий сон завершили день.

23.07.78. Воскресенье. Спал, как убитый. Проснулся, сходил за морену и опять захотелось спать - на завтрак не пошел, со сновидениями спал до 11. В 11 разбудил Ефимов - оказывается мы с ним дежурные: все у нас получается неожиданно. Ефимов предложил: до обеда дежурит он, после обеда - я. Так и сделали, отдежурил нормально, т.к. спасибо, помогла Татьяна перемыть ворох грязной посуды. Потом ужин, чтение, сон. Спать хочется постоянно - признак хорошей формы, организму нужен полноценный отдых. Бэн между прочим сказал, что ходил на лекции Солженицына, когда тот был в США.
«Ну и как?»
«Он производит впечатление ненормального человека. Слушать его очень тяжело. Критиковал Америку за то, что у нас нет жесткой власти».
« Как же так? Нас он постоянно ругает за грехи и преступления жесткой власти, а у вас хочет именно такой власти?»
«Он непоследователен. Сначала говорил одно, потом сам себе противоречит. Ты читал его произведения?»
«Да, то что у нас издавалось».
«Думаешь всё это было на самом деле?»
«Наверное. Не знаю. Мне не приходилось разговаривать ни с кем, кто был реабилитирован и освобожден из лагерей. Но я хочу заметить, что и у вас была кампания маккартизма в свое время. Как ты к ней относился?»
«Не знаю, меня она не коснулась».
«А знакомых?»
«Не припоминаю».
На этом разговор перешел на другую тему.

24.07.78. За завтраком Рик пожаловался, что ему было холодно спать, т.к. он оставил спальник и почти все снаряжение на "4600". Я пообещал дать ему свой свитер. В 12, неожиданно, Сергей объявил, что надо идти на скальные занятия. Нет, чтобы сказать об этом хотя бы за завтраком. Все планы по стирке, писанию писем, мытью полетели насмарку. На скалах Сильвестр продемонстрировал свои способности; лазает прекрасно, лучше любого из наших и своих ребят.
После обеда устроили развлечение, микроолимпиаду по 6-ти видам программ для 14 участников:
1.Бег задом вдоль круга, чертя рядом палкой по земле (мое третье место, американцы поплюхались в пыль).
2.За¬держка дыхания под водой (рассмешили и в итоге получил только пятое место).
3.Броски камня с катящегося баллона (2-е место).
4.Сбивание банки камнями.
5.Прыжки разными способами.
Завоевал общее пятое место. А первое место захватил Миша Азаренко из числа эльчибековцев, пришед¬ших к нам за хлебом. Второе место - у Ефимова. Призов было шесть и мне достался карабин "Ирбис".
Поздно вечером вспомнил, что надо занести свитер Рику. У него в палатке холодно, как-то сыро и одиноко.
«Почему вы все расположи¬лись поодиночке? Даже вдвоем было бы значительно теплее».
«Наверное по привычке».
«А спальником кого-то из улетевших ты не можешь воспользоваться?»
«Это не этично».
«Ну ладно, держи свитер, хоть чуть согреешься. А то, иди к нам в палатку».
«Нет не пойду, спасибо».
Я собрался уходить, но Рик, оказывается, подготовил мне подарок, хорошую книгу Ивона Чунара "Лазание по льду" с дарственной надписью, от которой у меня челюсть отвалилась («тигру скал», «снежному леопарду», всегда готовому придти на помощь… и т.д.) долго читал, пока не сгорела свеча.

25.07.78. День выхода на пик Коммунизма. Обычная суматоха, но и споры по принципиальным вещам, которые могут затруднить или облегчить восхож¬дение. Наше с Алмазовым решение взять с собой памирку (а не высотную палатку) и ночевать так, как мы ночевали при подъёме на пик Орджоникидзе, почему - то вызвало сильное неодобрение Макаускаса и руководства. В итоге наши оппоненты остались при своём мнении, а мы взяли всё-таки памирку.
Второй вопрос более важен, т.к. касается всех. Как готовить пищу? Макаускас и руководство настаивают на общей кухне для 8-ми человек. (Под руководством Бычкова мы собираемся подниматься на пик Коммунизма по пути Евгения Абалакова: Лаврухин, Павличенко, Макаускас, Алмазов, Овчинников, Крогер, Сильвестр. Вторая группа под руководством Ефимова пойдет по контрфорсу Воронина: Байбара, Душарин, Рид).
Я возражаю, т.к. у нас нет ёмкой посуды, самая объемистая на 2 литра, т.к. не будет времени на восхождении готовить на всех, т.к. появятся ненужные сложности. По моему мнению надо готовить для палаток отдельно, не более, чем для 4-х человек и отдельно набирать продукты с учетом вкусов американцев. Но с начальством много не поспоришь. Бычков победил, пришлось набирать продукты на всех разом.
Поговорил с Бычковым, чтобы темп восхождения, был не слишком велик, не загнать бы Рика. Ничего определенного наш руководитель не пообещал.
Вышли, но не все, из лагеря в 16. Идти приятно, рюкзаки легкие, т.к. несем только часть необходимых продуктов, все остальное уже заброшено на "4600". Не торопясь за 2,5 часа добрели до лагеря Эльчибекова. Самого его нет - ушел на "4600". Принял Гоша Петров, довольный тем, что по моему напоминанию Чак Крогер подарил ему значок А.А.К. Много чаю с замечательным грушевым вареньем. Читаем старые журналы. Американцы учатся играть в нарды.
Часом позже пришли Макаускас с Бычковым и сразу начали ругаться: зачем их оставили, одних с прилетевшим накануне Виталием Медведевым, очень плохо он шёл через ледник. И принесли новость: вертолет, который мы видели с ледника привез троих выздоровевших американцев. Один из них, Стив Хэкет рвется с нами на пик Коммунизма. Долгие переговоры на вечерней связи завершились тем, что Стива должна завтра захватить группа "Труда".

26.07.76. Пятеро остались в базовом лагере Эльчибекова встречать Стива: Бычков, Ефимов, Крогер, Медведев, Вадим Зайцев. Остальные 9 ушли в лагерь "4600". По дороге, по моей глупости, произошел неприятный инцидент с Виктором Байбарой. Он очень любит поиграться с американцами, показать им свое расположение, похлопать по их плечам, пощекотать сзади, шутливо побороться и поддаться в борьбе. Двое, Чак и Рик, воспринимают это нормально, а Бэн смотрит настороженно и с беспокойством. Когда мы возвращались с пика Орджоникидзе на леднике разговор коснулся сексуальных проблем, женщин. Бэн, в частности, заметил, что в Штатах много клубов гомосексуалистов и он лично не понимает этих людей, для него рай - это множество красивых женщин, а он у них - начальник.
«А в экспедиции у вас, русских, все обычные?» - спросил он.
«Конечно» - ответил я.
«А Виктор, не гомосексуалист?» Я расхохотался -
«Будь спокоен, нет».
Но рассказывать об этом разговоре Виктору я не стал, постеснялся, а зря. Вот и сейчас, во время отдыха на тропе Байбара стал щекотать Бэна, а тот смущенно уворачивался.
«Виктор, оставь Бэна в покое, он не любит этого, он не член гомосексуалистского клуба» - не подумав, как-то машинально, произнес я. Конечно, Виктор страшно обозлился. Я сожалел о сказанном, но было уже поздно. Несколько раз за время пути он произносил в мой адрес нехорошие слова (один раз мне; дважды - не мне, но так, чтобы я слышал). Ну да ладно, потом с ним поговорю и извинюсь.
Лева Павличенко очень аккуратно провел через ледник до лагеря "4600" и к 14 мы были на месте. Эльчибеков угостил вкусным супом. К 17 подошёл один Бычков, ругающий из-за Стива всех американцев вместе взятых: он тащил тяжеленный рюкзак Стива, а тому отдал свой, легкий. Немного позже пришли все остальные наши. Стива пока решено подсоединить к двойке Медведев - Зайцев на пик Орджоникидзе по классическому пути.
К вечеру, столкнувшись воочию с проблемой приготовления пищи в маленькой посуде на примусах для большой группы, всем стало ясно, что готовить надо раздельно. Но вот что интересно: если Бычков смущенно помалкивает, то Дайнюс прямо-таки разгорается в защиту индивидуальных варок (для групп в 4-5 чел) словно забыв, что совсем недавно он также азартно выступал за общую кухню (его главный тезис был, что общая кухня объединяет.
«Ты забыл про коммунальные квартиры» - съязвил я тогда).
Группа Ефимова в сильной спешке ушла к началу маршрута Воронина (мне показалось, что они спешили избавиться от гама, суеты и неопределенности, царящих среди членов нашей экспедиции на площадках лагеря «4600»).

27.07.78. Толя Бычков устроил день отдыха перед окончательным выходом на маршрут. После завтрака (готовившегося самостоятельно, мы накормили Чака и Рика), пошли с Алмазовым на ледник поискать проход сквозь лес сераков к началу подъёма на абалаковский гребень. Структура ледника здесь совершенно иная, чем пятью - десятью километрами ниже. Почти нет глубоких трещин, поверхность изрезана колоссальными сталагмитами, но между ними, как правило, есть равные проходы с ручейками. Тупики в проходах, или водоразделы легко проходимы. За час пересекли ледник и по прибрежной морене, гораздо более неприятной, чем сам ледник, подошли к ребру. Обратный путь хорошо промаркировали каменными турами. Встретили и проводили на восточную стену пика Коммунизма команду "Мехмата" Калинина, Путинцева и ещё троих. Завидую им: идет настоящая работа на приятной стене со старыми товарищами.
К половине третьего усталые и сильно проголодавшиеся вернулись в лагерь "4600", а там как раз что-то доедали. Подошел Виталий Медведев и сообщил, что он сварил рисовый суп из пакетов, но суп уже съели и сожалеть об этом не стоит, т.к. суп получился дрянной. Никто из остальных не предложил ни чаю, ни перекусить. Ну что же, сами мы настаивали на индивидуальной готовке. За полчаса приготовили обед из трех блюд, благо продуктов полно и примуса свободны, поели и угостили желающих.
В середине дня подошел народ из экспедиции Черевко. В прошлом году из-за нелепого случая на плато пика Коммунизма у них погиб один из участников восхождения. Сейчас специальная экспедиция планирует снять тело. В составе этой украинской экспедиции киевлянка Ася Клокова, одна из пяти женщин команды Эльвиры Шатаевой, с которой в 73м году мы встретились на вершине Ушбы. Именно Асю я встретил первой, когда спустился навстречу ей с островерхой макушки южной Ушбы, чтобы облегчить выход женщинам на вершину. Сейчас она не узнала меня. Мы пригласили её, усталую и какую-то поблекшую, к нам в палатку на чай, удобно устроили, отпоили, дали отдохнуть. Потом пошел трёп.
«Ты помнишь траверс Ушбы в 73? Расскажи как вы выходили на южную вершину» - попросил я её.
«Ой, мы встретили там команду из "Джайлыка" и не знали радоваться или огорчаться. Огорчаться, потому что мы хотели пройти весь траверс одни, без мужиков. А радоваться, потому что уже сильно устали и всё надоело».
«Кто-нибудь из ребят "Джайлыка" пошел вам навстречу перед вершиной?».
«Да, ты знаешь, я прекрасно помню эти мгновения. Я передвигалась оседлав острый снежный гребень верхом и вдруг вижу, навстречу мне идёт во весь рост из тумана какой-то амбал под 2 метра ростом, и ледорубом снег с гребня перед собой этак, как веничком сметает в обе стороны».
«Неужели он был такой здоровила?».
«Ну, может, и не два метра, но близко к этому».
«Я не напоминаю его?».
«Ну, как посмотреть, конечно, но все-таки, пожалуй, скорее нет».
«А ты не помнишь, как этот амбал снял марлевую занавесочку у тебя с лица и сказал, что надо знакомиться без декорации?».
Она удивленно посмотрела на меня и спросила через некоторое время:
«Так это был ты?» Мы все рассмеялись. Потом пришел к нам Виталий, американцы. В палатку набилось человек 8. До поздноты разговаривали, пили нескончаемый чай. Было хорошо.

28.07.78. Четверка Бычкова вышла из лагеря в 7:40. Нас с Алмазовым оставили узнать, что будет нового на утренней связи и с американцами идти за ними. Стив жалуется на нашего врача, что тот запрещает ему идти на пик Коммунизма, заставляет зачем-то сидеть здесь двое суток перед восхождением на пик Орджоникидзе. Я как мог утешил его и заметил, что все это нужно ему же. Нельзя на семь с половиной километров подниматься без соответствующей подготовки. На связи узнали, что Карлос вышел сегодня со второй группой Черевко и к вечеру будет здесь. Рейли же ушел вчера погулять вниз по тропе и пока не вернулся; похоже, что украинские женщины пленили его. Как только кончилась связь вышла и наша четверка. За два часа добрались к началу маршрута, простым скалам, где минут 40 ждали нас остальные. Бычков начал упрекать за задержку, но я объяснил ему, что по его же распоряжению мы ждали конца радиосвязи.
В 11 начали подъём слева от маленького висячего ледника по черепитчатому основанию засыпанному плиткой. Справа из-под ледника течет ручей, время от времени летят камни. Оба американца вышли с ледника позднее на полчаса и идут, в отличие от нас всех, не связываясь (веревка здесь и в самом деле только затрудняет подъём).
Алмазов идёт тяжело и пользуясь тем, что мы обязаны хотя бы видеть идущих ниже американцев, я постепенно сбавляю темп и даю ему отдохнуть. К часу дня он уже сильно выдыхается, лезет крайне медленно (странно, т.к. у нас рюкзаки по весу одинаковые), и мы устраиваем ленч. Рядом по скалам струится поток талой водички из снежника наверху. Кипятим на примусе, едва уместившемся на камне острого и крутого греб¬ня, чай, едим сыр, колбасу, лук, сахар. Американцы довольны. На все предложения о меню говорят "о,кей". Алмазову после отдыха лучше, и в 17:30 мы подходим к нашей передовой четверке; они уже поставили свою высотную палатку и устраиваются. И мы делаем две площадки на широком здесь гребне на высоте 5600 метров.
По одну сторону гребня, на юг уходит скальный крутой склон; на север к основанию мощного крутого ледника со многими ледопадами спускается снег. Именно по этому леднику поднимался сюда на гребень, где мы сейчас отдыхаем, Евгений Абалаков в 33м году. Но иногда сверху отрываются колоссальные глыбы льда и их осколки простреливают километровую ширь. Остатки таких обвалов мы видим ниже нас. Поэтому мы поднимались не так как Абалаков, а по скалам, с другой ветви Бивачного. А вот дальше мы действительно пойдем по его следам. Следов было много и на "4600", там где был разбит базовый лагерь экспедиции 33 года. Совсем рядом с палатками 78 года лежит в каменном склепе скелет таджика-носильщика, умершего от пневмонии 45 лет назад. Сквозь многочисленные щели видны белые кости, и ни один из современных обитателей лагеря не избежал искушения посмотреть на них, постоять рядом и поразмыслить. И скелет и могила не меняются уже много лет. На леднике мы находим разбитые детали старой радиостанции, вьючную упряжку и даже металлические этикетки от упаковки продуктов. Ледник тогда был более приветливым и спокойным, чем сейчас.
В 20:00 зашел Бычков и поинтересовался как наши дела и сказал заодно, что выходим завтра в 9:00. Сообщаю об этом американцам. Они сонно кивают. После сытного ужина (овсяный суп с мясом в соусе, сосиски), их развезло и, кажется, они плохо воспринимают всё сказанное. Ночью снятся кошмары: то камнепад, то ледопад, причем пейзаж сновидений почти неотличим от реального нашего окружения. Кашель Валерия и заложенный нос заставляли несколько раз просыпаться.

29.07.78. Как и было сказано, первая четверка начала дальнейший подъем в 9:00, а нам удалось выйти только в 9:45.