15.07.74. Первая ночь на высоте 5000 м. прошла, как обычно, неважно – болела голова. Спустились на поляну в 11-00. С Игорем связи не было. Удалось передать ориентиры заброски только в 14-00 через Мальцева, но Хац к тому времени уже начал спускаться вниз. Завтра надо будет выходить на поиски заброски.
Мальцев со своей семеркой пришел к вечеру. Хац позднее; говорит, что внимательно осмотрел весь ледник, но заброски не нашли.

16.07.74. Весь день моросил дождь. Ветер гонит мелкие рваные тучи. Фортамбек затянут пеленой сырости. Вся экспедиция в базовом лагере, отсыпается. За ужином и после пошел разговор о составе команд, идущих на траверс и на стену. Мальцев не хочет участвовать в траверсе (по-видимому, из-за того, что руководителем будет Хацкевич), говорит, что не потянет. Думаю, что это отговорка. Просто не хочет идти участником, да и не любит он пилёжки. Естественно все уральцы идут с ним. На траверс идут Хац, Никулин, Орлов, Алмазов, Карабаш и я. Мне хотелось бы идти с уральцами, хоть на стену, хоть на траверс, а вынужден оторваться от них (траверс – моя идея) и поэтому очень тоскливо.

Немного об экспедиции.

После успеха 1972 года (чемпионы СССР) и довольно удачного выступления в 73-м (команда лагеря во главе с Хацкевичем заняла 5-е место на первенстве СССР за восхождение на Ужбу, а Мальцев со своими «кедрятами» поднялся на пик Маркса) альпинисты ЦС ФиС решили организовать экспедицию на Центральный Памир и участвовать в двух классах чемпионата: высотном и траверсов. Так же, как в 73-м году мне хотелось подняться по хорошей стене на Ужбу (и удалось), так и в 74-м мечтал пройти траверс пиков Коммунизма – Корженевской. Зимой мы несколько раз обменялись письмами с Валерой Мальцевым, и сначала он, вроде бы, не возражал против руководства командой на траверсе, но потом написал, что эта идея не реализуема из-за того, что не набрать сейчас сильную и выносливую восьмерку, способную одолеть столь сложный маршрут. Переубедить его мне не удалось. Игорь же взялся за подготовку экспедиции с удовольствием, поддержал мои предложения о подъёме по левой части западной стены пика Корженевской, как о начале маршрута, и был уверен в проходимости траверса силами сборной ЦС. За основу команды он планировал принять прошлогодний коллектив, поднявшийся на Ужбу, и не возражал против его усиления любой подходящей кандидатурой. Всю экспедицию, около 35 человек, можно условно разделить на три группы.
1-ая: молодёжь из Москвы и Подмосковья, имеющая целью покорить один или два (если повезёт) семитысячника по наиболее популярному маршруту. Руководит этими ребятами начальник экспедиции Саша Фёдоров, опытный альпинист и инструктор.
2-ая: уральцы с ядром из спортклуба «Кедр» с бесспорным лидером Мальцевым. Среди них двое новых для ЦС, очень сильных (по словам Валеры) альпинистов: «крокодилы», как все их зовут, Гена Евсюков и Гена Шумихин. Третий «крокодил» - Гена Соловьёв, имеет наибольший альпинистский стаж в группе.
3-я: бывалые горовосходители, по одному – два человека из Дубны, Обнинска, Арзамаса, Москвы, Протвино и других городов, объединённые общим желанием совершить хорошее восхождение: кому - то нужны баллы на звание мастера спорта за призовое место, кого то манят сами по себе семитысячники, кто – то хочет утвердиться в собственных глазах. Все они были кандидатами в сборную, возглавляемую Хацкевичем.
Верхняя заброска: высотная обувь, продовольствие, горючее – предназначалась для траверсантов после их спуска с пика Корженевской и пика Четырёх в верховья ледника Москвина, после завершения технически сложной части маршрута. Нижняя та, которую принимал Мальцев, должна была помочь в организации базового лагеря в пункте выхода обоих команд на восхождения, заявленные в чемпионате.

Ледник Москвина – пик Четырёх.

17.07.74. С утра – синее небо. Хац разбудил в 6-30. Выходим вшестером на поиски верхней заброски и восхождения на пик Четырёх, 6300 м., для акклиматизации. Это Кузнецов, Волков, Орлов, Соловьёв, Зубов, я руководитель. После завтрака около часа ждали Кузю и Волкова, очень медленно собираются. На Фортамбеке, грязном, засыпанным в нескольких местах моренным мусором, с сераками несколько раз запарывались. Последний раз разделились на две группы по три человека посмотреть разные варианты выхода наверх, на зелёную поляну у места впадения ледника Москвина в Фортамбек. Обе группы пришли в одно место.
Встретились с группой из МАИ экспедиции «Буревестника» идущей на пик Корженевской по 5А. Договорились насчёт обмена снаряжением и питанием.
Вечером остановились и заночевали на поляне с травой на той же высоте что и поляна Сулоева, но уже у ледника Москвина. Подошел очередной парень из МАИ, спросил, где выход на маршрут 5А на Корженеву. Там и в самом деле не зная легко заблудиться в путанице осыпных гребней, ледников, грязных снежников. Объяснили в общем, детально не смогли.

18.07.74. Вышли в 8-00. Кузнецов, Волков, и Орлов – получасом позже, опять долго собирались. Через два часа топанья по леднику дошли до большой зелёной лужайки под пиком Воробьёва, залитой водой, где в 1962 году была стоянка Бориса Романова. Дальше набор высоты, жара, карабканье по осыпям, жажда. Удовольствие съесть яблоко на привале, слишком коротко. После обхода ледопада начались у меня моральные мучения: свежие ледовые обвалы в нескольких местах обрушились с пика Воробьёва на ледник, перекрыли большие участки. И, хотя заброска должна быть по ориентирам расположена выше, какие-то шансы были, что она погребена под этим обвалом. В 15-00 вышли на плато, уставшие с больной головой. Высота по альтиметру Орлова – 4800 м. За целый день набрали 900 м. по вертикали. Хотели сначала ставить палатки на снегу, но Волков сходил на разведку к боковой морене и нашел отличные старые площадки. После двухчасового отдыха, еды, сходил вместе с Кэном (Соловьёвым) и Волковым туда, где должны были лежать заброски, и нашли их там: флаг, отдельно бочка, отдельно связка ящиков. Игорь прошел в 100 метрах, непонятно как не заметил торчащий флаг. Не нашли только канистры с бензином. Довольные, но с сырыми ногами, вернулись к ночёвке. На завтра планы: перетащить заброску поближе к перемычке и перебазироваться поближе к вершине пика Четырёх (найдя предварительно канистру).

19.07.74. Эти планы нарушились довольно скоро. Канистру быстро нашли и, нагрузившись, двинулись вверх по чуть наклонному снежному плато. После недолгих колебаний заброску решили сложить под осыпными со снегом склонами пика Четырёх. Возникла мысль вытоптать из снега две площадки, выложить их камнями и сложить заброску. Когда почти закончили работу, сообразили, что камни протают от солнца глубоко в снег, (канистры погрузились на 40 см). Поэтому до конца выкладывать площадку не стали, а кое-как уложили заброску тумбой, укутали сверху полиэтиленом и в 11-00 пошли вниз к палаткам. Хотя шли налегке, без рюкзаков, снег растаял, часто проваливались. Идти на гору для акклиматизации в этих условиях не стоит – насквозь промокнем. Решили отсыпаться. Потрепались, повалялись.
Утром была единственная за эти дни более или менее слышимая радиосвязь. Ребята были на «верблюде» по пути на Большое Памирское плато (акклиматизационный выход основной части экспедиции).

20.07.74. Большой день – много сделали. Поднялись с Жекой Зубовым в 4-45 , дежурные. Мороз, -5С, ясно, небольшой ветер. Приготовили завтрак по стандартному меню: на первое – картофельное пюре с парой банок тушёнки, на второе – чай с сахаром и бутербродами. Вышли наверх к горе в 7-00.
Сначала шли по вчерашним следам, потом Кузя предложил свернуть и начать крутой подъём по склону пика Четырёх. Его поддержали, но надо идти за второй верёвкой, оставленной возле заброски. Никому не хочется, Кэн сразу заявил: «да зачем нам вторая, сходим с одной вшестером». Мне ясно, что верёвка нужна, и что подниматься вверх логичнее оттуда, чем от места спора (там лёгкие скалки, а здесь только снег). Уходим за верёвкой с Колей Орловым и через два часа оказываемся с ним выше остальной четверки. Ещё через два часа на высоте 5800 м. поджидаем их и делаем площадки под палатки. Появляются поочерёдно Кузя, Волков, и Соловьёв с Зубовым. Приустали они топтать ступени. Жека с утра жаловался на сердце, просил чего-нибудь сердечного (валидола или корвалола). Сейчас у него бледный вид, но держится хорошо, рубит лёд на площадке. Новый спор: предлагаю выйти не позднее 14-30 без рюкзаков к вершине, чтобы до темноты вернуться к палаткам. Часть ребят поддерживает, трое возражают, предлагая идти утром после ночёвки. Настаиваю на своём, аргументируя тем, что предстоит тяжёлая ночь.
Выхожу первым в 14-30, остальные подтягиваются. Снег неплохой, идём быстро, перед крутым местом связываемся. Всё время иду впереди. На остановке через час начала сильно, до головокружения, болеть голова. Потом внезапно, при резком повороте головы, словно что-то лопнуло в мозгу, и боль ушла совершенно. Ничего не понимаю, такого со мной ещё не было. Опять – первым. Предлагаю поочерёдно заменить меня идущим в одной связке Волкову или Орлову – они не могут, темп и так велик. Топтать ступени – выше сил. Выходим на вершину в 17-50 (больше чем за час до времени намеченного для отступления к палаткам). Записка 72 года, Киргизского политехнического института. Орлов, молодец, всегда носит с собой термос с горячим чаем. Пьём по 50 гр. Зубов чувствует себя хорошо. Рассказывает, что Кузя постоянно учил его идти не там. Где шёл первый, а по другому маршруту, более простому. И сейчас Кузя предлагает спуститься не по пути подъёма, а по более лёгкому – по кулуару. Категорически отвергаю этот вариант из-за лавиноопасности и нелогичности (обход вершины горизонтально), и через 50 минут спуска по пути подъёма мы у палаток. Долго устраиваемся. Уже в темноте пьём югославский куриный бульон (отлично идёт), чай, бутерброды с колбасой, шпроты. Засыпаем. В 0-10 минут будит Зубов. Кэн даёт ему таблетку анальгина, я – пиронал. Засыпаем. В 1-30 минут будит Орлов из соседней палатки – даю ему 2 таблетки пиронала. Слышно как стонет Волков, потом его тошнит; он выходит из палатки, благо снаружи безопасно, потом укладывается мучаясь. От этого всего у меня к утру тоже начала болеть голова.

21.07.74. Вылезли с Кузей из палаток пораньше, подняли остальных, собрались и не евши побежали с верёвками вниз к заброскам, чтобы положить там 2 сороковки (предполагалось, что на траверсе надо будет сменить потрёпанные верёвки на новые). Остальные сворачивают бивуак. Голова быстро прошла. Много глиссируем по жесткому снегу в наших триконях. Останавливаемся и отдыхаем. Сильно бьётся сердце. Положили обе верёвки под полиэтилен в заброску и посередине цирка смотрели, как съезжают остальные. Подождали всех на морене, быстро пробежав под ледовыми сбросами пика Воробьёва. Ниже встретили двойку команды Эльчибекова, которая пойдет траверс навстречу от пика Коммунизма до Корженевы. У них питание разнообразнее нашего. Было 5 бычков, трёх уже съели (они уже были под пиком Ленина и на нём; под пиком Корженевской с ледника Мушкетова смотрели вариант начала траверса), один бычок пасётся на зелёной травке, ожидая своей участи. Ещё ниже на морене их девушка Рая угостила нас горячим чаем и пирожками с мясом. Потом – разложение на поляне Романова; лежали пластом под горячим солнцем, наетые и напитые. Кто смотрит в небо, кто дремлет, я - пишу. До базы идти ещё часов 5, но всё равно – как хорошо. В 15-00 на немецких ночёвках неожиданно связались по «Виталке» с Хацкевичем, который сообщил, что почти весь состав экспедиции сейчас переброшен на вертолётную площадку под западными склонами Корженевы, в получасе от нас (только ледник пересечь). Хорошо, что близко, но на поляне Сулоева спалось бы лучше. Сильная радость встречи.

22.07.74. День отдыха. Хотел сходить на озеро, но Хац настоял , чтобы вся команда отдыхала на немецких ночёвках. Нашли лужу, глубокую с чистой довольно теплой водой. Помылись все: сначала снизу до пупа, потом – нагретой на примусе водой голову. Я верх не стал мыть, боясь простудиться, зато побрился. Постирались. Долго разглядывали нашу стену в подзорную трубу – погода ясная, ветерок, отдельные облачка висят и расплываются на стене. Говорили с Игорем. Всё время, как в молодости, радостная дрожь ожидания.

Немного о спорах.

Поближе к вечеру, когда настало время после отдыха возвращаться в лагерь, и когда я сидел, глядя на стену в трубу, ко мне подошёл Игорь и спросил:
«Ну что, проскочим стену за три дня?» Решив, что он шутит, я рассмеялся.
«Один день потратим на подход под стену, три дня на прохождение стены, и ещё один день до вершины. Всего пять дней. А на вершину вспомогатели сделают заброску: питание, горючее, всё что мы, скажем» - пояснил Игорь.
«Заброска на вершину Корженевы – это хорошо и правильно»- ответил я, - «а вот относительно графика движения, мне кажется ты не прав. Вспомни, сколько времени мы поднимались на Ушбу?» Игорь задумался:
«Дней десять, но ведь здесь подъём и покороче и полегче технически».
«В целом»- согласился я - « действительно, стена не выглядит очень сложной, но вспомни, что Ушба на два километра ниже, чем место выхода с нашей стены на гребень. А порода? Здесь не будет того гранита как на Ушбе. Скала здесь хлипкие; сланец, черепица - крюка хорошего не вобьёшь. Такие встречались нам на пике Энгельса, и приятного лазания здесь ожидать нельзя. Есть на маршруте и непростые места. Посмотри на башню, слева от снежного пятна». Игорь устроился в импровизированном кресле и приник к окуляру.
«Пятно хорошее место для ночёвки, туда мы вылезем за один день, а башню обойдём справа»- резюмировал он свои наблюдения. Я согласился с тем, что ночевать будем на снежнике и с тем, что если сильно постараться дойдём до этой ночёвки за один день от начала скальной части стены. Но обход башни невозможен из-за опасности камнепада.
«Какова высота стены? Во сколько метров ты её оцениваешь?»- смотрит на меня Игорь. Отвечаю:
«Метров 900».
«Так неужели мы не сможем проходить 7-8 верёвок в день?» - снова спрашивает Игорь.
«Не сможем».
«Какой же график предлагаешь ты?» Этот вопрос мне давно ясен:
«Полтора – два дня до скал, неделя на стене и полдня по гребню до вершины. Всего 9 суток. Но это - минимальное время. Такой график мы выдержим только при идеальной погоде. Здесь учтена несхоженность команды, тяжёлый снег под стеной, высота».
В тот день мы с ним ни о чём не уговорились, но день не прошел даром. Затронут важнейший вопрос; от ответа на него зависит очень многое. Кроме того стал понятнее режим стены, её освещенность, опасности, детали маршрута, места пригодные для установки палаток.

Лагерь у пика Корженевской.

23.07.74. С утра туман. Вся экспедиция, порядком нагрузившись, идёт на заброску в западный цирк пика Корженевской под стену. Несём грузы для двух команд: Хацкевича (на траверс должны выйти 8 человек) и Мальцева (6 человек в высотном классе). У Валеры проще – все из «Кедра». У нас – сборная солянка. Наверняка будет ругань на маршруте.
Хац вечером подходил ко мне с вопросом, брать ли Кузю по результатам восхождения на пик Четырёх. Мой ответ – «Да». Хотя год назад на Ужбе я сказал себе, что с Кузей на гору больше не пойду: очень любит давать «ценные» указания, в основном бессмысленные или вредные, и раздражается, если их не выполняешь. Но сейчас он очень старается, подготовлен хорошо. Утешаюсь мыслью, что если он не потянет, можно будет ему сойти и вернуться на перемычке после пика Четырёх у нашей заброски.
Шлось плохо – побаливало сердце. Слева со стены ущелья сошёл огромный камень, рассыпался каменным душем, много пыли, сернистый запах. Часом позже в тумане рядом, непонятно с какой стороны ухнула лавина. Все замерли, ожидая, когда из тумана вынырнут глыбы льда, и ясно будет куда убегать. Всё обошлось. В цирке, далеко от склонов, поставили палатку, сложили в неё снаряжение и продукты. Затащили много, вплоть до компота и сока в стеклянных банках. Поругался с Кэном ( он обманул на 2 банки сока), но пришли к соглашению с Мальцевым по дележу колбасы. Спускались под дождичком. Под стеной у ледопада задержались было, но свист падающего камня подхлестнул всех, и покатились вниз. В лагере хорошо. Но печально. Завтра уходят на поляну Сулоева. Треп, юмор, песни, опасения, подводим итоги. Сыплет снежок. Мало еды. Долго не спал, слушая сопение Алмазова, и смотрел в мутное небо.

24.07.74. Снег, снег, снег. Прощаемся. Восемь человек вспомогателей уходят на поляну Сулоева за продовольствием. Поздно вечером вчера сообщили, что завтра мы с Кэном дежурим. Проснулись в 6 часов утра. Приготовили манную кашу с «карабасиками» (так компания Коли Завгороднего называет изюм). После ухода группы залез в спальник и мучился головной болью. В 14-00 поднялся готовить обед. Приятный сюрприз: Кэн перемыл всю посуду от завтрака, а Хац и Кузя начистили много много картошки. Кэн сказал, что будет отвечать за второе, а я за первое. На третье решили сделать компот из сухофруктов. Без участия нашей поварской команды приготовили обильный и вкусный обед: 1-ое борщ; 2-ое жареный картофель со сложным гарниром; 3-ье – компот до отвала. После обеда все, как муравьи потянулись на Шхельду. Вечером чай с гитарой. На улице – то дождь, то снег. Надо менять настроение.

25.07.74. Ночью завалило снегом, днём всё растаяло. Валялись до 10 в палатках. Хилый завтрак, возня с кино и фотоаппаратурой, хилый обед, холод, сырость. Соседи немцы ходили собирать пириты, разломали один молоток. Сказал, чтобы не сильно огорчались, мы разломали на таких поисках два молотка.
У Волкова – флюс во всю щеку, Хац приобрёл ячмень на левый глаз, Миронов кашляет, у меня грудь болит, Маша Лапшина давно ходит в повязке, на марле гной – разнесло и не проходят губы; Никулин свою повязку снял – болячки почернели, скоро отвалятся. Книга Джека Лондона, что купил в Душанбе, идет по рукам.
Смог бы я променять на что-нибудь горы? Иногда бывают моменты, когда готов сказать « да », хотя немного спустя скажу « нет ». С горами разлучит только смерть или болезнь. (Старость? – вряд ли). Вечером в гости пришли 7 немцев, из ГДР. Поговорили о горах. Мальцев неплохо объясняется по немецки. Выгнали из кухни преферансистов во главе с Фёдоровым и Хацем и сели вместе пить чай. В основном они из Дрездена и окрестностей. Один с женой, Ингрид – мастер спорта (у нас вошло в обиход словосочетание «Ингридтвою мать»); самому молодому 21 год. Побывали со своими соотечественниками, работающими в Дубне, во многих наших горах. Попробовали их шоколад (чешский) – не лучше нашего. Снег валит, и кухня ( полог от палатки ) стал протекать. Демократы ушли домой. Мы до 24 часов пели.

26.07.74. С утра затеяли разбор восхождения на пик Четырёх. Сидим на улице, т.к. погода улучшилась: переменная облачность, иногда солнышко приятно греет после трех дней снега и дождя. На разборе сказал, что только Витя Волков не готов к маршруту на Корженеву. Волков согласился с этим. После разбора Хац сказал окончательный состав группы траверсантов, Кузя не идёт. По мнению Игоря, он не выдержит 18-ти дней пути. Поскольку и раньше и теперь я говорил «за Кузю» - совесть моя чиста. Вообще доволен, что идём всемером (Игорь – руководитель, Алмазов, Орлов, Никулин, Карабаш, я и Юра Рябов). Рябов из уральцев, но в команде Мальцева он лишний, 7-ой. В нем я уверен. Карабаша знаю плохо, он самый молодой из нас. Игорь сказал, что вполне годится, силен и вынослив, (из Обнинска). Снова говорили с Игорем о маршруте.
К часу солнце скрылось за облаками, ветер и ветер. Подсушились к завтрашнему выходу. Вечер. Снег с дождём. В кухонном пологе – «притон». Две группы преферансистов и одна доминошников. Сквозь полог каплет вода; дым махорки взятой у узбеков (Эльчибековцев) смешивается с паром кофе и пота.