Завел разговор о горах, и тут же выяснилось, что мы оба бывали в Караколе.

– А как вас зовут? Может, еще где в горах увидимся... – и совсем не страшно общаться с людьми. Только почему так тяжело каждый раз перешагивать внутренний барьер?..

– Олег.
– А меня Надя.
– А я знаю, – неожиданно сказал он. – Юра ваш, Кочерга, рассказывал вчера, как ты его удержала!

Мне неприятно развивать эту тему: от нее осталась внутри какая-то грязная заноза, она дергает, нарывает...

Отвожу взгляд.

– А что мне оставалось делать? Я вообще ничего не видела!.

К счастью, Олег не любитель психоанализа, с подробностями не привязывается. Спросил, где я раньше ходила. Назвала еще несколько гор, он озадачился:

– Так почему же ты до сих пор УединичкиФ и УдвойкиФ ходишь?
– Перерыв был большой. У меня всё УсгорелоФ.
– Подожди, так тебе сколько лет?
Что ж, придется его удивить:
– Двадцать семь.
– Я думал, меньше!..
– Я знаю.

Задать встречный вопрос всё-таки постеснялась. В первую минуту разговора показалось, что Олегу слегка за тридцать, но потом... Глаза эти, светлые, внимательные, в сети морщин... Не удивилась бы, окажись ему на самом деле где-нибудь Упод полтинникФ.

Подошла Лариса, и Олег пригласил нас всех приезжать весной к ним на фестиваль УСкалолазание Для ВсехФ. Поблагодарили, но твердо пообещать не смогли, хотя было бы интересно.

Я занесла УвосьмеркуФ в дом, взяла скальные туфли и ушла к Скале Спасателей. Хотелось побыть в одиночестве, но вся скала оказалась увешана веревками и лазающими по ним юными альпинистами. Сидела, наблюдала. Вскоре подошли Олег с Ларой. Полазить не удалось, только чуть-чуть походила без страховки в самом низу.

Постепенно зализала раны от Углубокого, проникающего, очень холодным оружиемФ, хотя на обратном пути не удержалась и со злостью сказала Ларисе, что чувствую себя так, будто все мозги отбиты кривым железным предметом. Ларка только вздохнула: УНе бери в голову!Ф. А я поняла: зря сказала. У всех свои разборки, только свои.

02 августа 2004 г., понедельник.

В 07:40 опять пробежалась до спортплощадки, подтянулась 6 раз. Мелкий, но прогресс!.. Сильно тянет мышцу в правом бедре, она периодически дает о себе знать еще с Чотчата.

Настроение нормальное. Вчера кровило – сегодня засохло. Как часто повторял наш университетский препод по медицине: У...и всё в конечном итоге заменяется соединительной тканью...Ф.

С самого утра сборы. Написала маршрутный лист на Кичкидар 2А. Делать это пришлось на улице, так как в доме всё еще сумерки даже при свете лампы. Копировать второй экземпляр выслала Игоря, потому что замерзла.

Сходили на завтрак и продолжили укладку рюкзаков. Лара тоже собирается с нами на гору.

Солнце, облака, прохладный ветер.

Юрий принес из учебной части четыре УКнижки альпинистаФ, которые я заполняла под диктовку ровным разборчивым почерком, да еще чтобы всё влезло. Периодически вызывала кого-нибудь для уточнения анкетных данных. Выяснив про год рождения и высшее образование Вадима Рудольфовича, сказала:
– Спасибо, это всё.
– Ну вот! – изобразил огорчение Вадюля, как раз удобно рассевшийся на бревне. – А я уже собрался подробно рассказывать о себе!..

Особенно весело было писать, что УТов. Кочерга Ю.И. подготовлен для восхождений на вершины 3А категории трудности в качестве участникаФ.

Чтобы точно и без ошибок написать названия маршрутов, Юра пошел к Киму спросить классификатор. Там пили, непрерывно подходили группы снимать контрольные сроки, и начспас всё отмахивался – некогда, мол. Юрий ждал два часа, потом услышал: УКлассификатора нет!Ф.
– Поубивал бы!..
Названия написали сами как смогли.

Почти собрались – выяснилось, что Лара с нами уже не хочет, а хочет вообще домой, к тому же на Кичкидаре она была.
Вышли около 13 часов. Надолго застряли возле старого УДжайлыкаФ: там несколько компаний пикникёров отдыхает, а высоко над лесом на скалах дети орут: УПомогите!Ф. Кочерга чуть спасаловку не устроил, всем взрослым УнапиналФ: УЧьи дети?!!Ф. Наконец, они слезли, и мы пошли дальше.

Все группы, встреченные по пути, говорят, что снег растаял и на Кичкидаре лёд, нужны буры. А у нас ледобуров только два – на группу мало. Что-то я или ничего не понимаю, или планы переигрались, и мы пойдем не тройкой, а четверкой?.. Видно будет. Новости насчет льда внушают тревогу, но думаю, что бояться будем ближе к делу...

В пути жарко – умываемся из ручьев. Но чем выше, тем сильнее тянет холодным ветром с ледника. Обогнули УДжайлыковский заборФ, в третий раз посмотрели на уникальный жандарм УДева МарияФ: ну в точности фигура святой в длинных одеждах!..

Встали на УСреднекичкидарских ночевкахФ, возле того самого зеленого озера в углу между грядами морен, которое мы видели сверху, когда возвращались с ледовых занятий. Ночевки закрыты от ветра и шума реки, в озере чистая синевато-зеленая вода.

Поставили палатку на песчаной площадке, сделали ужин.
В 18:30 пришла одна тучка, принесла короткий дождь.

03 августа 2004 г., вторник.

Вчетвером в двухместной палатке тесновато и жарко.

Ночь выдалась полностью бессонная. С 23 часов начали взблескивать такие зарницы, что вспышки видно даже с закрытыми глазами – сквозь веки. Сначала надеемся, что гроза обойдет стороной, но в 01:00, когда назначен подъем, начинается дождь.

Переставляю будильник на 03:00. От грома не спится.

Без пятнадцати три вылезаю. Небо в облаках, разрывы редкие. И тепло. Слишком тепло для такого раннего часа...

Возвращаюсь к палатке, вижу, что Юрий проснулся и смотрит на погоду:
– Ну что, встаем?
– Это вопрос, – честно признаюсь я.
– Почему? Что, снег идет?
– Нет.
– Дождь?
– Нет.
– Ну, тогда... – одним гибким движением он вытягивается из Упуховой ногиФ и начинает обуваться. Игорюня и Вадик просыпаются, в 03:00 все встают.

Попили чай, в 04:30 вышли.

Полезли по боковой морене к скалам, ориентируясь на заметный УзубФ. Начался дождь.
Ко времени выхода на ледник промокли.
Дошли до УВерхнекичкидарских ночевокФ. Туман, видимость ограничена, хотя и рассвело.

Сели на сыпушном островке. Отсюда, когда отползают слои тумана, видно, что на маршруте лёд, а под правым УзайцемФ – длинный бергшрунд.
Сидим, смотрим.

Ожидание затягивается. Конников начинает замерзать. Тукмачёв просто молчит, и мне совершенно непонятно, как он себя чувствует и о чем думает: просто отдыхает, хочет УдёрнутьсяФ на гору или хочет повернуть вниз. Кочерга ждет какого-то знака, высматривает на небе хоть намёк на перемену погоды. Но нет ни единого УокошкаФ в тучах...

Сквозь дождь долетают плевки снега. Холодно. Низкая облачность, и ветра нет. Ни тени ветра – значит, надолго. Для меня всё стало очевидным именно в этот момент, когда я поняла, что СОВСЕМ нет ветра: сегодня не наш день, и на этот раз мы отступим.

Однажды на пике Тюленина (3А) я сыграла по непогоде в очень жестокую игру – на это были свои причины. Так мне казалось. Теперь же... В принципе, нам-то, мазохистам, по-прежнему всё равно, только теперь появились новые обстоятельства и другие мотивы.

Во-первых, Игорь на гору уже не хочет, он промок и замерз (во всём лагере УУллутауФ только два альпиниста ходят в брезентовых штормовках последней трети прошлого века: Конников и я). И что это будет за Угорка для душиФ, оплаченная повторной простудой Саныча, кому это надо?

Во-вторых, соваться на лёд с двумя бурами, если даже в маршрутном листе Уот балдыФ написано, что их пять, страшновато и опасно.

В-третьих, в отделении только один человек на правах нежной слабой женщины (то есть без ущерба для мужского самолюбия остальных) может первым предложить отход. Кто – УЯ даже фамилию знаю!Ф, как говорит в подобных случаях Кочерга...

Вероятнее всего, Юрий будет ждать, чтобы мы сами приняли решение, а его выводы о погоде наверняка совпадают с моими. Так что Игорь и я – уже большинство. И все-таки не могу понять, почему молчит Вадик... Наверно, ему обидно отступать. Но ничего, это своего рода прививка от гордости, и через это надо пройти. Живы будем – вернёмся!

Завернув для успокоения собственной совести длинную тираду насчет того, что Тенсинг Норгей тоже шесть или восемь раз отступал с Эвереста, я высказалась за то, чтобы спускаться.

Мы еще с десяток минут посмотрели на туман. Подождали. Ветер так и не зародился.

Решили возвращаться.

Осторожно спустились по мокрой, средних размеров, ужасно скользкой сыпухе с зеленым мхом, пришли на свою озерную стоянку. Было 09 часов утра, а пасмурно и серо, как на рассвете.

Поставили чай.

На улице шел дождь, под которым Вадюля некоторое время пытался сушить куртку над пламенем примуса, но скоро бросил это безнадежное дело. Еле уговорила всех пить чай в палатке и там же поесть перекус. Ввалились все вчетвером – мокрые, холодные, гнусные, но быстро надышали, пригрелись и задремали...

В 10:20 вышли вниз. Мокрую, вдвое потяжелевшую палатку ребята мне тащить не дали, забрали себе. Пробовала идти как можно быстрее, в общем темпе, но вскоре злосчастный правый голеностоп, который уже несколько раз забывала бинтовать перед горами, разболелся с дикой силой. Пришлось под дождем останавливаться и лезть в аптечку за эластичным бинтом. И всю дорогу до дома прыгала с ледорубом вместо костыля, помирая от стыда и резкой боли.

В очередной раз проходя по камням через бывший УДжайлыкФ, вдруг узнала, что Игорь был здесь как раз в то время, когда началась эвакуация лагеря перед тем, как сошел сель. Что должны чувствовать люди, проходя по белым камням и вспоминая: Увот здесь был корпус, здесь – спортплощадка...Ф?.. Юрий и его друзья, для которых старый УДжайлыкФ был родным домом, никак не хотели переселяться в новый...

А в лагере выяснилось, что Лара уехала к маме в Волжский.

В доме холодно, на улице льет, сушиться негде – приходится на себе. Чуть-чуть отоспалась за эту дерганую ночь. Остаток дня был не лучше. Вадим и Игорь занимались продуктами и хозяйством, купили два газовых баллона. Юрий с Кимом и кем-то еще поминал погибших – грустно, страшно, но для них все окрестные горы в крестах...

04 августа 2004 г., среда.

Проснулась около 08 часов, перемыла вчерашние миски, Игорь сделал чай.

Поскольку Кочерга появился только на рассвете, их угол мы не трогали, разбудили за полчаса до завтрака. <...> По лагерю ходят какие-то смутные слухи о несчастном случае в группе, лезущей 5Б (маршрут Мальцева УОстроваФ) на Уллутау, но никто ничего не знает. Только слышны разговоры, будто бы группа продолжает движение вверх, и пострадавший не то идет сам, не то его поднимают. На лестнице перед столовой установлена подзорная труба, возле которой почти постоянно очередь.

В порядке тренировки на коммуникабельность вызвалась сегодня поймать Ю.И. Порохню, чтобы поставить печати в четыре альпкнижки и попросить списать новые разрядные нормы. В учебной части абсолютно случайно вместе с книжками на глаза попались леоновские характеристики на всех участников нашего отделения. Разумеется, женское любопытство сунуло туда нос и всё прочитало, в том числе ту характеристику, которую старательно скрывал ото всех Юрий. Что ж, Виктор Николаевич так и остался для меня сплошным вопросом, а ведь он мог бы подружиться с нами, если бы не пытался постоянно (и безуспешно) всех перехитрить!..

Начуч оказался совершенно неуловим и страшно занят, так что затянулось это мероприятие на несколько часов между мировоззренческими беседами с Кочергой на крыльце столовой и периодическими забеганиями в учебную часть. В итоге книжки я получила и, проверив на месте, увидела, что не хватает печатей (должно быть по количеству гор, а стоит только одна на страницу). Сразу показала это дело Юрию. Он сказал, что постарается уладить, и примерно еще через полчаса принес все книжки в нормальном виде (это ему удалось благодаря напоминанию Порохне Упро Г. СтариковаФ). На будущее Юра предупредил, что свою книжку желательно заполнять собственноручно и лично следить за всеми записями, пусть даже это и УнескромноФ.

Тем временем Игорь и Вадик сдали на склад остатки снаряжения (в том числе мою всё еще мокрую штормовку) и договорились с другими группами про автобус на завтра.

Обед варили в комнате на газовой горелке.

Игорюня, готовясь к возвращению в цивилизацию, решил заняться своим внешним видом и отправился на крыльцо бриться. Вообще сильная половина команды Снежинска была представлена в этом сезоне всеми типами растительности на лице. Кочерга как приехал с бородой, так с ней и не расстался. Афанасьев и Тукмачёв приехали с усами и постепенно обросли. Единственный, кто брился при любой возможности, – это Конников. Причем станочек-то он, конечно, взял, а зеркало понадеялся добыть у девочек. Буквально на следующий день после приезда он обратился с этим вопросом ко мне.

– Зеркало есть, но ОЧЕНЬ маленькое, – сказала я. – Тебе в него, наверно, не побриться.
– Да ладно, сойдет! – неосмотрительно согласился Игорь. – Давай!
А зеркальце у меня – точилка для карандашей, диаметр стеклышка – два сантиметра! Саныч был в шоке. Мне оставалось лишь руками развести:
– Я предупреждала!
– Я лучше у Ларисы спрошу...
– У меня зеркало есть, конечно, только очень маленькое, – ответила ему Ларка. Игорь, уже не зная, чего ожидать, осторожно попросил показать. Ларискино зеркало оказалось размером в пол-ладони.
– Это разве маленькое?! Пойдёт!!! – с облегчением закричал Конников и с того времени пользовался ее зеркалом. Но сегодня он всё же исхитрился побриться в мой УмикроскопФ.

Всё там же на крыльце, куда, похоже, по случаю затяжного ливня переместилась вся светская жизнь УДома инструкторовФ, наши с помощью альпинистки Греты общались по-английски с двумя испанцами, пожилым и молодым. Разговор зашел, естественно, о путешествиях. Юрий попросил им перевести, что у нас на Урале очень красивые старые горы, поросшие лесом, особенно Таганай. Мол, иностранцам было бы интересно туда приехать посмотреть.

Грета вышла из положения гениально. Выслушав длинное описание красот южноуральской природы, она самоуверенно кивнула, указала на Кочергу и сообщила:
– This man is from taiga!
Я взорвалась от хохота и уцепилась за косяк двери, чтобы не рухнуть. Да уж, лучше и не скажешь! В своем Удвойном термоФ, черный, заросший, с банданой на голове и диковатым после двадцати с лишним дней в горах взглядом – ну точно Умужчина из тайгиФ!..

Грета полоснула меня недовольными глазами, чем спровоцировала на новый взрыв, глушить который я, размазывая слёзы, убежала в комнату, потому что такая смеховая истерика становилась уже неприличной.

Кстати, как потом сказал Вадим, Уиспанцы по этому поводу совершенно не возбудилисьФ и на Таганай не собрались. Они даже не поняли, что им вообще рассказывали про Таганай! Наши буржуйские соседи собираются на днях отчаливать на Эльбрус, но у них нет ни одной палатки.