В полдень 27 июня я перехожу в другое измерение и начинаю жить по московскому времени.

Авантюра!

Второй раз в жизни направляюсь в полную неизвестность. Знаю только маленький район в Адырском ущелье, пункты пересадки и имя будущего инструктора. Первый раз был в 1997 году, и путь лежал в Киргизию. Там тоже была неизвестность (что вообще такое – большие горы?), но там всё-таки была группа новичков из одного города. Когда через несколько лет смотрела американский фильм «Солдат Джейн» (как женщина рвалась в морскую пехоту, в элитную дивизию «Морские котики» – уже не помню, зачем ей это было нужно, помимо чисто феминистских мотивов), я не могла отделаться от ощущения, насколько психологическая атмосфера у них в армии напоминает нашу «Ала-Арчу». Сейчас я также морально настроилась на жёсткую, спортивную и абсолютно незнакомую команду. Только с поправкой на свой опыт пяти сезонов в горах.

В прошлом году мы поехали на Кавказ маленькой командой, в этом году я еду туда же в одиночку.

Осенью из Снежинска в горы, воспылав от наших рассказов, собиралось аж целое отделение новичков, несколько разрядников и группа «больших альпинистов». Время шло, энтузиазм таял. Я знала, что еду в любом случае, даже одна. Зима прошла в поисках попутчиков через интернет. И всё же в таком абсолютном одиночестве я никогда еще в такую даль не ездила. Весной «железно» решились двое КМСов: Юрий в прошлом году «разделся» до новичка и выполнил вместе с нами очередной третий разряд, а его друг Сергей не был в горах уже двадцать лет. Эта двойка (по начальным буквам фамилий сразу же прозванная мною для лаконичности «К-2») планировала добираться в лагерь своим ходом, на машине. Если вы представляете, что такое настоящая альпинистская связка, то не станете задавать глупого вопроса, почему я ни словом, ни намёком не попросилась поехать с ними. Они никого не ждали. Сами решили, сами собрались, и 07 июня они уехали. С тех пор мы не знали о них ничего.

Вчера, во время пересадки в Ростове, инструктор Ирина Морозова и участник Алексей Овсеенко вычислили меня первыми, так как больше женщин с рюкзаками к вагону Ь10 не шло. Так и познакомились.

Сегодня в 07:10 я вылезла на перрон в Нальчике. Вскоре из соседнего вагона появились Ира, Лёша, гитара в чехле, рюкзаки, коробки и пакеты. Серьезные люди: вон сколько снаряжения! Но как не лень ехать вдвоём и тащить с собой гитару?..

Сразу возле поезда к нам подошел пожилой таксист из Терскола. Договорились, что довезет до подъемника за 300 рублей с человека. По дороге заехали на рынок, где долго закупали всякие абрикосы – помидоры и плов в коробочке. У меня волосы медленно вставали дыбом при мысли, как же мы всё это потащим 12 километров от подъемника до лагеря. Наконец, сели и поехали. Старенькая «Волга» гнала за сотню и рисковала. Дорогу по Баксанскому ущелью, как выяснилось, я помнила очень хорошо. Помнила не глазами – клеточками всего тела, каждым вдохом.

Около 11 часов высадились у подъемника. Груз пришлось перетаскивать по лестнице, расположенной в опасной близи от движущейся платформы. Наверху всех приезжающих подстерегали «экологи», о которых нас предупреждал водитель. Вот еще новости! Собирают на въезде в Адырское ущелье по 30 рублей с носа за каждый день пребывания в «национальном парке». Мы сказали, что едем на пять дней.

Дальше перегрузились в кузовной «Газик» с пограничниками. Нынче не удастся пройти всю дорогу пешком и «заработать акклимуху». Поехали. Внизу, «на земле», было пасмурно, а здесь, в Адырсу, светило солнце, и ветер сплавлял по небу белые облака. Вдруг машина попадает как бы в тоннель: проезд пробит сквозь лавинный вынос высотой едва ли не до крыши.

Зачем – то долго разруливали по новому «Джайлыку», а после него объезжали толпы слоняющихся по дороге детей. Наконец, выгрузились у ворот альплагеря «Уллутау».

Ни одной живой души в пределах видимости. Ира с Лёшей, захватив по одному рюкзаку, отправились на разведку в сторону главного корпуса, я осталась сторожить прочий скарб. Эх, надо было их попросить, чтоб взглянули, есть ли на автостоянке серебристая «десятка»!.. Хотя мы могли и разминуться. Скорее всего, «К-2» уже уехали домой. Только бы всё с ними было хорошо! Питерцы возвращаются с известием, что «начальства во всём лагере никого, а только трое ваших». Трое?!? Может, кого – то из детей привезли?..

Машины на стоянке нет. Еще интереснее. О, нет!.. Вместо ожидаемых земляков, за углом одноэтажного корпуса обнаружился ... прошлогодний московский инструктор Виктор Николаевич Леонов, сразу же попытавшийся сгрести меня в объятья. Это его Ирина приняла за «третьего». Потом и наши подошли. Как истинно холодные и сдержанные уральские люди, мы не бросились друг другу на шею с воплями и рыданиями, а безупречно выдержали дистанцию, протокол и субординацию.

Живы – здоровы. Стройные, загорелые. Красивы, как смерть женщинам! Серёгины глаза счастливыми синими озёрами сияют из самой глубины, Юра более бесстрастен лицом, но по тому и другому видно, что всё отлично.

Снежинцы сразу позвали нас к себе пить чай, но явиться мы смогли не раньше, чем часа через полтора, потому что с подачи своего инструктора занялись активной акклиматизацией в форме перетаскивания кроватей из комнаты в комнату. Лишь потом спустились на первый этаж в гости.

Оказалось, мои земляки уже завтра уезжают. За 22 дня они сходили 1Б на Гумачи, 3Б на Чегет и 5А на Тютю, причем только первую гору по хорошей погоде. Вообще, по их наблюдениям, приходилось два дня хорошей погоды на пять дней плохой. С «тройки» на перевал Яман спускались вслепую, по интуиции, против метущего откуда – то навстречу и снизу снега, который либо набивался под темные очки, либо нестерпимо резал незащищенные глаза ледяными иглами... «Пятерку» Юрий пролез лидером в скальных туфлях по обледенелым скалам, иногда по щиколотку в снегу...

Короче, как и были уверены мы с друзьями, слоняясь две недели назад по хребту Юрма, ИМ ЗДЕСЬ БЫЛО ХОРОШО. Страшно довольны друг другом. Даже решили не высиживать еще пять дней и не ждать, когда сойдут лавины и можно будет слазить на Уллутау по 5Б Абалакова , чтобы «подтвердить КМСов». По словам Юрия, впервые за много лет он не шел в постоянном страхе, что сейчас весь этот народ низкой квалификации куда – нибудь обвалится: он просто не оглядывался на Сергея, нисколько не сомневаясь в нем. Я безумно рада за них. Эти двое чувствуют друг друга, они самодостаточны, они по-прежнему Связка. Себе такого можно только пожелать!..

На улице солнечно и тепло. Когда идешь по длинному бетонному крыльцу, из-под ног во все стороны брызжут ящерицы. Зашла на спортплощадку, подтянулась. Не рекорд, но неплохо. Если горняшка есть, то она еще не проявилась. В лагере непривычно пусто: пока всего лишь 16 человек, включая и сотрудников, и участников. За мостиком, на краю леса, виднеется огромная одинокая синяя палатка. А над соснами – горы... С того самого момента, как подошла к корпусу, с первого взгляда на Уллутау, Чегет и Чотчат не могу отвязаться от ощущения, будто и не уезжала отсюда. Когда осторожно делюсь чувствами с Сергеем, вдруг слышу от него: «Как будто не было двадцати лет!..».

Чай впятером, затянувшийся в итоге до глубокой темноты, иногда нарушался вторжениями Леонова, который за три дня своего пребывания в лагере умудрился даже Серёгу «достать» своей бесцеремонной назойливостью. Тот сквозь зубы признался, что перед отъездом собирается устроить ему скандал и высказать всё, что о нём думает. Вообще-то я слабо представляю себе, как может выглядеть «скандал» в его исполнении, но остаток дня хожу следом, как хвост: «Серёжа, пожалуйста, устройте Леонову скандал!.. Как я хочу скандал!..». Но пока до этого не дошло, мы демонстрируем друг дружке фототехнику, и Сергей показывает на экранчике своего фотоаппарата отснятые кадры. Пейзажи, в основном.

По ночи, когда все уже залегли спать, написала письма Диме в Снежинск и родителям в Челябинск.

 

01 июля 2005 г., пятница.

Встала в 06 часов. Максимально беззвучно собираясь на зарядку, по закону пакости разбудила всю комнату.

Переменная облачность. Весьма прохладно. Пробежала круг по лагерю. Стандартная разминка. Всё получается, но потом не отдышаться минут пять!..

На завтрак Ирина и Алексей решили купить молоко на коше, поэтому я одна пошла в Дом инструкторов, где временно устроена столовая (в связи с малочисленностью лагерного населения).

Передала письма Сергею, чтобы опустил в ящик, когда приедут в цивилизацию. Земляки собирались выехать в 09:00, сразу после завтрака, однако у них что-то затягивалось до 10 часов. Нам нужно было идти на скальные занятия, но решили сначала попрощаться. Тут появился Виктор Николаевич и заболтал мужиков еще на час, пристав к ним с вопросами о термобелье и снаряжении. Вожделенный скандал так и не состоялся.

Когда «К-2» всё – таки собрались, и мы, обмениваясь прощальными пожеланиями, топтались на плацу возле Серёгиной машины, Леонов с криком: «Ну, давайте поцелуемся!» – ринулся почему – то ко мне, а я с криком: «Виктор Николаевич, вы же не уезжаете!!!» – увернулась от него за спины старших. Поцеловать Юрия инструктор как – то не решился.

– Вы нашу Надю не трогайте! – угрожающе спокойным тоном предупредил Сергей.

– Да я никогда не позволял себе и в прошлом году не то что нескромного слова, а даже нескромного взгляда!.. – возгласил Виктор Николаевич. – Надя может подтвердить!

Я расхохоталась:
– No comment!

В конце концов, все обнялись и распрощались, и Сергей с Юрой уехали, а мы с Лёшей взяли рюкзаки со снарягой и втроем с Ириной пошли на Скалу спасателей. Повесили «настоящую альпинистскую» верхнюю страховку: страховщик сидел наверху, а не внизу, как в спортивном скалолазании. Моя очередь была лезть первой.

"Должно быть, серебристая машина всё еще переваливалась по ухабам на пути к подъемнику" Всё. Теперь плыви сама. Заставляю себя оторваться от земли. Ирина подсказывает, как лучше ставить на маленькие зацепочки носок ботинка. Иду на сдержанном дыхании, медленно, не допуская срывов. Потом вылезаю еще два раза, уже чуть-чуть быстрее и гораздо спокойнее, после чего сажусь на страховку. Выбирать внатяг через «восьмерку» тяжело, пальцы деревенеют. Лёша вылезает и признается, что думал обо мне: «Удержит или нет?». Я признаюсь, как «развращает» хождение с КМСом, с которым ничего не боишься. В тот момент было впечатление, что это наша первая маленькая победа, преодоление страха и открытое признание, как это было трудно. Затем Лёша пролезает еще раз, после чего снимаем веревки и идем обедать борщом.

После обеда, когда сидели втроем на бревне и ели абрикосы, пришёл Леонов и засыпал меня вопросами, как идти 2А на ВИАтау , «чтоб не через карниз, а как Юра». Мне было нелегко объяснять на пальцах, а Ира никак не могла понять, почему Виктор Николаевич лезет с расспросами ко мне, а не к ней, инструктору. Думаю, он принял ее тоже за участницу. (Увидев Ирину в первый раз на перроне, я прикинула, могла ли она в самом деле пройти в музей по студенческому билету дочери. Почему бы и нет?..). Потом Ира всё-таки объяснила ему что-то про Ложный Койавган.

Мы передохнули и вернулись к Скале спасателей. Вешали дюльфер на отвесе (сначала до земли, потом с пересадкой на полочке посередине). Постоянно я спускалась первой, Алексей – последним. Работали до 18 часов, и за всё время несколько раз слышали, как с гор гремело.

После ужина мы с Лёшей остались заваривать зеленый чай и есть халву, а Ирина пошла к приехавшему начальству. Вернувшись, она сказала, что Ю.И. Порохня собирается гнать в шею В.Н. Леонова за то, что двум обратившимся к нему спортивным новичкам тот посоветовал ехать в лагерь «Эльбрус». И.Ю. Морозовой вынесли «выговор» за то, что отобрала у Леонова участницу (то есть меня). Цирк, короче!..

 

02 июля 2005 г., суббота.

Переменная облачность.

С 10 до 15:30 тренировались на скалах пика Зимнего: учились ходить в связке на двойной веревке, страховать через две «восьмерки», забивать и выбивать крючья, ставить и доставать закладки.

Жарко, движемся медленно. Ирина старается не подсказывать, чтобы мы соображали сами, и повторяет: «Альпинизм не шахматы, тут думать надо!..». Для меня все действия с железками абсолютно в новинку. Часто ловлю себя на том, что в поисках подходящей трещины или правильного пути оглядываюсь на инструктора. Ира молчит, а ошибки вскоре отзываются последствиями: вон там засунула закладку без оттяжки под каменный козырёк – теперь нужны одуренные усилия, чтоб протащить дальше верёвку, которая трётся о выступ скалы! Команды плохо слышно на ветру. Похоже, нам с Алексеем светит стать связкой на этот сезон.

Спустились, безнадежно опоздав в столовую, но нас покормили.

Когда переодевались в комнате, пришли двое новоприбывших: Миша Парасенко и Алёна Савина из Краснодара, тоже договорившиеся о встрече с Ириной через интернет. Они приехали сегодня и поселились в палатке у реки, в сосновом лесу. Выпили чаю с халвой за знакомство. Теперь осталось дождаться двух скалолазов из Донецка, которые должны подъехать 11 июля, и отделение Морозовой будет в сборе. А планы у неё очень спортивные, вплоть до 4А на Джайлык и 4Б на Сталь. У Алёны второй разряд уже есть, и она очень хочет сходить «четвёрку». Миша – чистый третьеразрядник с базой пешеходного туризма; ему, как и нам с Лёшей, нужно «закрыть» второй.

Сходили в бухгалтерию оплатить проживание до 01 августа, из учебной части принесли анкеты. Ира начала заполнять «бюрократию» на всех участников. Тут же, естественно, вспомнилась масса приколов из серии нестандартных характеристик. Оказывается, кроме легендарного «туп, гадлив, прожорливЙ», перу того же джайлыковского инструктора принадлежали жемчужины вроде «потлив на маршруте» и «ленив в лагере». Накануне в книжке Сергея, помимо всяких положительных слов, я вычитала фразу «умеет довольствоваться малым», которую он не смог объяснить. Ирина рассказала, что в характеристиках девушек старались не писать «активна на бивуаке», потому что в одном из соседних лагерей это был «кодовый» сигнал для инструкторов о возможности приятно провести вечерок. Мы долго хохотали на эту тему, в процессе чего сочинилась еще парочка характеристик: «активен после отбоя» и «инициативен в тёмное время суток».

Перед ужином подгоняли «кошки», готовились к завтрашним ледовым занятиям.
Прошёл небольшой дождь.
Вечером, собравшись в комнате своим отделением, пели под гитару. Лёша здорово играет, и репертуар у нас во многом совпадающий, только вот я всё сильнее хрипну и кашляю (во вторую ночь в поезде продуло из окна).

 

03 июля 2005 г., воскресенье.

В 07:30 вышли из лагеря, нацелившись на «Чегетские» ночёвки для ледовых и снежных занятий, но погранцы не пропустили из-за того, что не было пропусков на Савину и Парасенко. Поёживаясь от утреннего тумана, мы проторчали на заставе целый час. Краснодарская двойка ругалась, что их друзья кинули с пропусками. Пограничный начальник даже сходил с Ириной в лагерь к Юрию Ивановичу, но в итоге всё равно не разрешил пройти, и нам пришлось возвращаться ни с чем. Очень досадно. Мне позарез необходимы снежные занятия, которых в прежние сезоны ни разу толком не было. Алёна говорит, что ей тоже очень нужен снег. Мальчишки более уверены в своей технике.

В 10:00 впятером отправились снова на пик Зимний. Отрабатывали взаимодействие двумя связками. Парни – лидерами со сменой, мы с Алёной по очереди шли замыкающими с выниманием и выбиванием. Как ни странно, двигались быстрее, чем вчера. У краснодарцев практика чувствуется, хотя между собой они также не схожены.

Пошёл сильный дождь, а ветер не прекращался; стало холодно, но все оказались молодцами, никто не скис. В 15:30 начали спускаться. Пришли в комнату, поставили чай, съели перекус, развесили сушиться снарягу.

Завтра выпускаемся на ВИАтау, и сегодня заполняли маршрутные листы на 2А. К нашему отделению, по рекомендации начспаса Кима Кирилловича, присоединяется парень из Москвы, Женя Степаненко.

К вечеру погода потихоньку стала налаживаться.

После ужина раздобыла у Юрия Ивановича для себя, Димы, Игоря и Вадюли значки «Альпинист России». В прошлом году их не хватило. Не успела порадоваться, как узнала новость: для выпуска на гору придётся проходить медосмотр. С чего бы? Пять лет ходили, кто как мог и кто куда хотел, а тут... В таком взвинченном состоянии, изо всех сил симулируя абсолютное здоровье, я вступила в несколько напряженную словесную пикировку с лагерным врачом Владимиром Ивановичем Матвеевым, который любил пофилософствовать и явно из соображений собственного удовольствия пользовался вместо стетоскопа своими тёплыми ушами.