Алексей Чегуров, Санкт-Петербург
мастер спорта международного класса, доцент СПГУВК, капитан яхты «Акела»

 

Как образовался этот студенческий яхт-клуб?

Клуб появился очень давно, официальная дата его создания – 1974 год, когда купили достаточно много яхт. Однако парусно-гребные походы, например, по Волге, организовывались университетом – тогда еще институтом – еще в тридцатых годах. А в принципе этот университет готовит выпускников для морского и речного флота. Это и судоводители, и судомеханики, и электромеханики, и все служащие порта. Конечно, сейчас, как и везде, есть также юридические и экономические направления, но все равно это, например, экономика на водном транспорте. Так что сам Бог велел развивать морские виды спорта, в том числе и яхтинг, потому что нет ничего ближе к морю, чем яхты.

В Университете только технические факультеты?

Конечно. Нет отдельного спортивного факультета, есть только кафедра физкультуры. Кроме этого есть небольшая группа спортсменов, занимающихся примерно двадцатью видами спорта, в том числе и парусным. Недавно еще гребной появился.

Что касается парусного спорта, у нас есть одиннадцать яхт от семи с половиной метров до почти четырнадцати. Что это такое? Если яхта семь с половиной метров, то там четыре-пять спальных мест, можно ходить в дальние походы. На таких пятиместных лодках и плита есть, можно готовить. Ну а самая большая яхта, «Акела», на которой хожу я, вмещает до двенадцати человек. Там, понятное дело, и камбуз нормальный, и гальюн, то есть, туалет, и двигатель хороший, так что ходим мы, соответственно, в большие походы вокруг морской части Европы.

Спортом у нас занимаются студенты: капитанами ходят чаще всего сотрудники, но большая часть команды – из студентов. 

Очень распространено мнение, что яхтинг – и вообще любые виды спорта, связанные с яхтами – это дорогое удовольствие, для элиты. А здесь самые обыкновенные студенты.

У нас, по сути, исключение из правил: студенты ходят бесплатно. Конечно, все яхты куплены еще в советские времена, они старенькие, но мы хорошо их содержим, так что у студентов есть возможность приобщиться, понять, нужно ли им вообще это, или нет. Сейчас со средней зарплаты в принципе можно накопить, чтобы съездить в отпуск куда-нибудь в Турцию и взять там яхту напрокат. Это относительно недорого. 

Я слышала, что наоборот, аренда яхты стоит довольно-таки дорого.

Ну, ты же идешь не один, с компанией. Недельная аренда стоит примерно 2000 евро, это 80000 рублей. Если разделить на десять человек, то вроде уже и ерунда. Остается дорога и прочее. В общем, впишется тот, кто может позволить себе потратить на отпуск тысяч 40-50, а такие деньги может истратить почти каждый. Конечно, придётся отказывать себе в каких-то особых удовольствиях в течение года, зато отпуск будет на яхте.

Это все равно много, если сравнивать с альпинизмом. У нас тратят двадцать тысяч на двухнедельную поездку в горы, и то считается, что это слишком много. Для студентов это дорого.

Ну понятное дело, оборудования меньше требуется.

Нет-нет, это я не беру вопрос снаряжения.

Но его же изначально тоже надо купить? Это тоже каких-то денег стоит, а ведь оно изнашивается, его надо заменять. Я же говорю про самый дорогой вариант яхтинга. Хотя нет, самый дорогой – покупка собственной яхты, а это уже средний. В него уже включается покупка снаряжения, тебе дают готовую яхту, садись и иди в море. Нужно только закупить продукты, ну и костюмы еще свои везут.

Это как раз самое дорогое, костюмы-то. Это же не купальник, не плавки.

Да, одежду надо свою иметь, непромокаемые какие-то костюмы, теплые вещи. В зависимости от сезона, конечно, от того, куда ты идешь.

А как попасть в команду?

Ну как попасть... Это как реклама, да: учись в нашем университете и ходи себе на яхте. (смеется)

Студентов-то много, а яхт... Что делать, если все захотят, а яхт не хватит? Или нет такого?

Нет, такого нет. Скажем так, на данный момент молодежь относительно ленивая. Им бы за компьютером посидеть, а чтобы что-то поделать руками, да еще если никто за это ничего не заплатит... тут народу совсем мало становится. Хватает, конечно, но из пяти тысяч студентов у меня еле-еле набирается двадцать-тридцать тех, которые хотят ходить на яхтах.

Для этого нужно пройти отбор в команду, они уже сейчас работают на яхте, потому что мы не имеем возможности нанимать каких-то рабочих, чтобы ее ремонтировать. Сейчас вот они перебирают карты, потом придут шкурить, красить, все будут делать своими руками, тратить свое время, и после этого уже пойдут со мной в поход вокруг Европы. Лучшие из них.

В итоге у этих лучших, которые остаются, уже возникает потребность в выходной день прийти в яхт-клуб, чтобы даже не походить на яхте, а поработать с ней, с деревяшками, с пластиком. Им просто интересно, это как многие занимаются своей квартирой, машиной – из той же оперы. И когда такой энтузиаст находится, то все, это на всю жизнь. В принципе у нас есть возможность ходить, мягко говоря, почти бесплатно, ты входишь в состав команды, работаешь на яхте.

Что вас мотивирует работать со студентами?

Возможность ходить в море, я там почти круглый год. Сейчас вот уйду на шесть месяцев, затем вернусь, за два месяца отпуска схожу куда-нибудь еще раз, меня часто приглашают, потому что я достаточно опытный капитан. Затем еще пару раз за зиму, и опять на полгода.

И как ваши родные к этому относятся?

А куда они денутся? Это моя жизнь, я сразу говорил, что я и море – неразделимы, а жена и дети уже потом. Хотя сын тоже занимается парусным спортом. Жена меня ждет, я ее тоже, мы переписываемся по Интернету, разговариваем по телефону, все нормально.

А почему сын тоже начал заниматься парусным спортом?

Он достаточно целеустремленный человек, который должен заниматься чем-то с детства, чтобы это что-то получалось. Я с пяти лет ходил с отцом, в десять официально пошел в детскую спортивную школу и начал ходить самостоятельно. И сын так же, сначала со мной катался, затем пошел в спортивную школу, там был чемпионом России.

Иногда бывает наоборот, если детей заставляют заниматься каким-то видом спорта с детства, у них наступает отторжение, и они начинают заниматься чем-то другим.

Дело в том, что парусный спорт немножко отличается от других видов спорта, там далеко не всегда надо напряжение всех сил, это больше работа головой. Не все время сидишь, конечно, но это и не постоянная пахота, как у гребцов или штангистов. У нас все же иногда сидишь, смотришь, романтика эта, небо, природа.

Я бы так не сказала, у штангистов все-таки два часа тренировки, а здесь выходишь в море на несколько суток.

Но ты же идешь и получаешь удовольствие. Да, у меня все вручную, но ты поработал пять минут, поднял парус, поставил на стопора – и все, сиди спокойно.

А если шторм?

А что шторм? Все равно один раз отрегулировал паруса – и сиди. Ну, мокро в шторм. Ну, холодно. Все. Рулевой рулит, матросы сидят.

Я просто дилетант в этом, но когда читаю книжки, всегда в шторм все яростно с ним борются, поворачивают...

Во-первых, не поворачивают, идут как шли. Маневры в шторм, да, тяжелее, но они занимают пять минут в среднем. Затем снова сидишь. Если дальнее плавание – два часа сидишь, три, иногда несколько суток сидишь, ничего не делая. Вахты меняются, а матросы почти ничего не делают, сидят на борту. Потом пошли спать. Поели, пошли спать. Помыли посуду вышли на борт.

Психологически да, надо уметь долго находиться в замкнутом пространстве с ограниченным кругом общения. Для кого-то это хорошо, для кого-то нет. Я, например, могу сидеть и на море смотреть почти сколько угодно.

Как молодежь справляется с замкнутым пространством яхты? Им же нужно постоянно двигаться.

Мы участвуем в регатах учебных парусников, которые как раз предназначена для молодежи, для обучения морскому делу. Когда приходим в какой-нибудь порт, там у нас экскурсионная программа, дискотеки, что-то еще. У них нет ни одной свободной минуты, они на яхте только поспали, позавтракали, сделали уборку – это обязательно каждый день надо делать, если на яхте десять человек, ежедневная влажная уборка необходима – и побежали. В портах расписана каждая минута, для студентов это хорошо тем, что там все бесплатно. Регаты, почти все музеи, транспорт... В хороших городах вообще все бесплатно. Приходит офицер связи, говорит: «Вот график посещения музеев, есть это, это и это». Стоянка четыре дня, у них есть один день на crew-parade, где каждый представляет свою страну и свою яхту, все кричат и веселятся. Демонстрация в лучшем ее проявлении. Потом идет награждение за какой-то этап, и в этот же день crew-party. Это какие-то напитки, еда, а затем дискотека на несколько тысяч участников из разных стран. Можно познакомиться пообщаться. В общем, они загружены.

Потом выходим в море, там гонка, тоже все в напряжении, нужно выдавить все силы. Сидим, не дышим, не шевелимся, тут быстрый поворот, быстро заменяем паруса, это все напряжение. Потом через несколько суток эта гонка заканчивается, можно опять фестивалить.

А какое примерное расстояние в днях между портами?

Абсолютно по-разному. Самое большее у нас было до девяти суток в море, а бывает и двое-трое. Это в плане регаты, а так бывают и дневные переходы, заскучать не успевают. Вот когда через океан ходишь, тогда да, сидишь там семнадцать суток, особенно когда просто в переходе, не надо стараться. Идет и идет. Но студенты туда пока особо-то не ходят, а вокруг Европы многое в рамках фестивалей, остановки в каждом порту. Так что им там в общем-то хорошо, у меня все, кто знают, рвутся работать, чтобы попасть на яхту.

Есть ли какой-то риск, опасность? Или сейчас ходить по морям уже не опасно?

А в альпинизме есть риск и опасность?

Естественно.

Ну так что же тогда? Это тоже экстремальный вид спорта. Конечно, сейчас безопасность выше, для этого существуют разные средства, так ведь и в альпинизме другие крючки, другие веревки. Все отличается от двадцатых годов прошлого столетия.

Снаряжение сейчас мало влияет на безопасность, в первую очередь на скорость.

А у нас очень много всего именно по безопасности. Опять-таки, если ты просто так выпал за борт, тебя почти ничего не спасет, но для этого есть, например, страховочные ремни. Они, в общем-то, и раньше были, но сейчас все удобнее, технологичнее, легче, одежда теплее и так далее. Если капитан хороший, он не топит своих. Я вот, тьфу-тьфу, пока еще никого не утопил. (смеется)

Не страшно брать на себя ответственность? У вас там, получается, подростки – по сколько им лет? Восемнадцать?

От восемнадцати до двадцати пяти, это в основном студенты университета. Иногда курсанты из нашего колледжи, там помладше немного. В любом случае – какая разница? Идешь ты со взрослыми, там может быть еще хуже. Капитан в любом случае отвечает за все, так что погиб у меня сорокалетний здоровяк или восемнадцатилетний пацан – разницы никакой абсолютно, сяду я одинаково.

Ну, я не про сесть, может быть, вы меня не так поняли. Я про психологическую составляющую.

Со взрослыми тяжелее, потому что это будет: «А я все знаю». Студенты все-таки слушаются, так что с ними и безопасность выше, чем со взрослыми, особенно с малоопытными, считающими себя при этом морскими волками. Молодежь – это студенты, которые идут в поход за счет университета, они у меня подписывают бумажку, за любое неподчинение я имею право списать их в первом же порту. До берега дошли – все, забирай вещи и до свидания, дорогой. Со взрослым так не получится, он же заплатил, считает себя вправе спорить. И потом, если его выгнать, денег этих ты не получишь.

Да, наверно, я все-таки смотрю с точки зрения альпинизма, где все уже по большей части за свои деньги ездят, там уже трудно списать участника.

Ну да. Тем более, альпинизме его все-таки не пошлешь откуда-нибудь с середины горы в одиночку вниз. Просто в следующий раз с ним не пойдешь. А здесь я его высадил в ближайшем порту и забыл. Все. Сейчас из любой точки летают самолеты или ездят поезда, правильно? В конце концов, если у него нет денег, я ему купил билет и отправил, чтобы отвязаться.

А были такие случаи? Или это пока абстрактно.

Были. Правда, там неподчинение не в море, а на берегу, но тем не менее было так, что я удалял людей с яхты. Правда, после предупреждения, но неважно там. Я же отвечаю за них еще и на берегу, только что несу не полную уголовную ответственность.

Десять-двенадцать человек, это все-таки достаточно большая команда. Бывает ли так, что они оказываются несовместимы психологически?

Я стараюсь все-таки подбирать их. Во-первых, можно распределить по яхтам. Во-вторых. Они же весной работают все вместе, и я вижу, кто работает, а кто нет. Тех, кто не работает, я не беру. И там они уже контактируют между собой, сразу видно взаимоотношения: если человек не вписывается, это уже там заметно будет. Такого я лучше отправлю ходить на другой лодке.

Бывает, конечно, иногда, что на берегу было так, а в море совсем по-другому, тогда переходим к варианту А: списываем в ближайшем порту, вот и все.

А так экипаж же не просто так сразу приходит, это все постепенно. Если человек пришел, как правило, он остается практически до пятого курса. Потом пятикурсник уходит, приходит первокурсник... Происходит постоянная ротация, не бывает так, чтобы я человек восемь сразу взял новых. Есть костяк команды, и новички в него либо вписываются, либо нет.

Хуже всего, когда человек приходит, в море его начинает укачивать, и он начинает себя, предположим, жалеть. Все тогда у него становятся плохими – ему же плохо, работать он не может, а его заставляют, и все враги народа. Ну, опять-таки тут вариант А, списываем в порту. А бывает так: у меня есть несколько девочек, уже не студенток, которые все равно со мной ходят и знают, что в море им будет плохо, но они все равно выходят на вахту. Их тошнит, но они все равно работают: внизу, где больше всего укачивает, готовят еду. Там воняет спиртом – плита у нас спиртовая, более вонючая при сгорании, чем газовая. И на следующий год они снова просятся. Так что есть и такие.

Это вырабатывает силу воли.

Да. А некоторые, когда им чуть-чуть плохо, начинают: «Я не пойду». Пинками выгоняешь их на вахту, хотя бы на борт, потому что во время хода у нас не у каждого своя койка, а по очереди спят. В носовых каютах в это время спать практически невозможно, поэтому спят в основном в салоне около центра лодки, и соответственно, одни уходят на вахту, другие ложатся спать.

То есть, народу на яхте больше, чем коек?

Нет, коек достаточно, но в носовых каютах во время хода спать практически невозможно, особенно когда свежо. Если лодка крутится вокруг центра тяжести, то до носовой части – семь метров. При волне три метра что будет? Какая амплитуда? Когда на волне кидает, то к потолку прилипаешь, то в койку влетаешь. Спать достаточно тяжело.

Это во-первых. А во-вторых, поскольку мы чаще всего все-таки гоняемся, если люди находятся впереди, это замедляет скорость лодки, что тоже очень важно. За скорость мы боремся. А если учесть, что соревнования мы обычно выигрываем...

Так что не вышедший на вахту человек не дает выспаться тому, кто это, в общем-то, заслужил.

А кстати, есть ли какой-нибудь стимул попасть именно на «Акелу», если она все время выигрывает?

Понятное дело, яхт в регате много, просто на короткие из Питера ходит с десяток лодок, а если на Северное море или дальше в океан, то кроме «Акелы» практически никого и нет. Из Питера и вообще из России немного парусных яхт, которые туда ходят. Ладно большие – парусник «Мир» там, «Седов», пароходы – они постоянно там участвуют. А из яхт мало кто.

Но не обязательно же всем именно на «Акелу» – яхт много, и соревнований тоже много. Просто чем меньше яхта, тем короче поход, вот и все, интерес и спортивность есть в любом случае.