Ларка и Вадик веселятся, я остаюсь в легком недоумении: это он о себе?.. Ничего страшного, у меня давно сложилась полезная привычка держать дистанцию от Убольших альпинистовФ не ближе полуофициального общения.

Традиционно считается, что от УДевичьих слезокФ до цели еще полпути, но реально кажется, что меньше. В одном месте дорогу пересекает ручей. Пробуем перейти его выше по склону – и вдруг обнаруживаю, что под подошвами кедов снег! Плотный, как бетон, желтоватый снег. Из него торчат камни, вывороченные и свернутые коромыслом березы... Лавина!
В конце ущелья открывается белая, с темными островами скал стена Уллутау. Изгиб дороги, мост. Выше него Адырсу широко разливается по белым камням. Слева от дороги – памятные таблички на скалах. На самом деле их гораздо больше – людей, что не вернулись из своих гор... Вспоминаю погибших у нас в УАла-АрчеФ-97.

УНу в общем, каждый выбрал веру и житьёФ, – пел один разрядник по альпинизму...

Под склоном разместился новый УДжайлыкФ. Он не действует как альплагерь, но обитаемый: там живут дети по программе реабилитации. Старый УДжайлыкФ, который был выше по ущелью и где Юрий Кочерга когда-то УвыросФ как альпинист, смыло селем. Мы проходим мимо по дороге, так и не встретив пограничников, у которых где-то здесь пост. Мысленно и шепотом передала привет УДжайлыкуФ от Валеры Никандрова.

Еще немного дороги по сосновому лесу – и перед нами распахнутые ворота из поржавевших прутьев, по верхней дуге неброские буквы: УУЛЛУ ТАУФ. Посередине лагеря – тоже след лавины: здоровенные камни, изломанные в щепки сосны, согнутые до земли березы. Сразу за этим веселеньким участком – нечто типа автостоянки, где нас ждут Саша с Игорем и выгруженные рюкзаки.

Поселились мы в УДоме инструкторовФ, на первом этаже. Кровати вынесли из комнаты, прямо на полу расстелили тенты и палатки, на них – коврики, матрацы и спальные мешки. Пока всё УвременноФ: когда приедут еще четыре человека, всем придется куда-то сдвигаться. В закутке за дверью устроились Юра и Вадик, остальные расположились у противоположной стены, головами к окну и ногами к двери, причем женщины (очевидно, из врожденной скромности) выбрали места по краям, что вызвало различные шутки и комментарии со стороны мужчин.
Сразу попали в столовую на ужин, что стало для меня настоящим шоком: чисто, красиво, столы и стулья, официантки в белых фартучках: УПожалуйста, садитесь четверо за этот столик, двое – вот на эти места, сейчас мы вам всё принесем!..Ф. Лара начинает потихоньку пить компот, я держусь за свой стакан и стараюсь, чтобы не вылез наружу дурацкий смех: где привычные камни, палатки, спички, миски и примуса или хотя бы газовые горелки? Неужели в советское время народ вот так и жил в альплагерях всё лето? Девушки приносят тарелки с едой: УПотом посуду оставляйте на столах, никуда уносить не надо, мы сами уберем. Приятного аппетита!Ф. Ощущаю натуральный отъезд крыши и раздвоение сознания. УСаня! – говорю сидящему напротив Афанасьеву, который бодро работает вилкой. – Так не бывает, это нереально!!!Ф. Он только усмехается в усы. Для него, Юрия, Игоря и Ларисы всё это из серии УПлавали, знаем!Ф, а Вадиму, наоборот, сравнить не с чем, так что я одна оказываюсь в дикарском состоянии индейца в Париже.

Последней каплей счастья на этот день стал культпоход в душ, где мы с Ларисой, переждав небольшую очередь, в темноте под тонкой струйкой горячей воды наконец-то смыли с себя пот и грязь поезда.

Всё это настолько не похоже на привычные УгорыФ! Просто чудо и фантастика, так не бывает!.. И ерунда, что в домике прохладно. Вроде, не очень сквозит...

Вечером УдомаФ по случаю приезда затеяли чай и водку. В 23 часа отрубилось электричество – особо стойкие продолжали без него.

14 июля 2004 г., среда.

Утром испытывали будильники. Новый (общественный) сработал в 7 часов довольно громко, мой старый – в 07:40, но очень тихо, едва слышно. Да, плохо. Так немудрено и гору проспать, если не умеешь УпрограммироватьсяФ, как Штирлиц! А здесь не Азия, здесь Ув три – подъем, в четыре – выходФ...

Утро ясное, солнечное и теплое. Прямо с поляны перед домиком видны снежные горы Уллутау и Чегет. Между ними перевал Гарваш, по которому определяется погода на ближайшее время. Сейчас седловина чиста, в окрестностях ни облачка. Сведения, полученные в поезде, начинают проецироваться на конкретную местность, и это очень приятно.
По пути в столовую отловила Вадима и за две минуты решила проблему, терзавшую меня весь поезд: будем мы общаться Ус церемониямиФ (то есть на УвыФ) или Убез церемонийФ (в смысле на УтыФ). Ответ предсказуемый.

На завтрак гречка с курицей. За столом, случайно глянув в окно, на секунду застываю с кашей во рту: ближайший склон круто взлетает в небо, УзелёнкаФ переходит в скалы, и оттуда белая вершина смотрит прямо к нам в обеденный зал. С бетонного крыльца столовой еще более впечатляющий вид: на другом берегу реки, под самым небом, справа от Чегета открывается тоже снежная вершина Чотчат. Всё кажется так близко по сравнению с киргизскими масштабами, но в то же время склоны ущелья выглядят ужасно крутыми.

Я хочу сразу и везде, во всех направлениях, на любые горы, только побольше!..

Кочерга курит на бревне возле газона, ждет остальных.
– Юрий Иванович, помните, о чем я вас просила на Шихане?
– Нет, не помню.

... Недели три назад у нас произошел напряженный и не очень приятный разговор на тему Узачем ты собираешься в горы, если тебе там ничего не светит?Ф. В том смысле, что второго разряда у меня на самом деле нет, поскольку никогда не было полноценных учебных занятий на льду и снегу в альплагере, а есть просто вершины, нахоженные во время сборов. Что вдвоем с Ларисой нас никто на восхождения не выпустит, а специально водить тоже никто не будет. (Юрий собирается делать с Вадимом третий разряд Ус нуляФ; Шестаков, Алявдины и Кур – со своими планами; может быть, к ним УпристегнетсяФ Афанасьев, и в любом случае они вряд ли усидят на УтройкахФ и УчетверкахФ, а захотят ходить УпятеркиФ). Вот так прямолинейно, жёстко и честно - он допил чай и ушел. Я прикинула в уме тоже честно и без обид: абсолютно новый район, а на третий разряд требуется четыре или пять вершин, а за снег и лед у меня, действительно, всегда были невысокие оценки – запнула подальше спортивные амбиции, догнала Кочергу под скалами и попросилась к нему в новичковое отделение, мысленно утешаясь тем, что УГосподь гордым противится, а смиренным дает благодатьФ. Юрий сказал: УС удовольствием!Ф, - и до сих пор я мучаюсь вопросом, не была ли это с его стороны банальная Упроверка на вшивостьФ...

Сейчас мне требовалось подтверждение, что он согласен взять меня в отделение к Вадиму с Игорем, потому что в ближайшие дни в нашей группе будет решаться вопрос, кто куда ходит, и самое печальное было бы позариться на УтройкиФ, а в итоге УпролететьФ и не сходить никуда.

Договор остался в силе.

Я примчалась в УДом инструкторовФ, схватила фотоаппарат и понеслась на улицу снимать пейзажи, опасаясь, как бы их вскоре не затянуло тучами. Вместе с Чегетом, Чотчатом, деревьями и домиками дизельной в кадр попал опухший Упосле вчерашнегоФ Афанасьев, неторопливо идущий из столовой. Пообещала снять его крупным планом тогда, когда он будет чуть больше похож на спортсмена. Саша не возражал, а мне посоветовал спуститься вниз по реке до УДжайлыкаФ: оттуда можно сделать классную панораму горы Уллутау. Мы условились о контрольном сроке через час, и я побежала вниз по дороге. Сразу появилась сильная одышка, хотя так чувствовала себя нормально. Метров через двести вспомнила о пограничниках и о том, что у меня ни пропуска, ни документов, и свернула с дороги на реку. Сделала несколько снимков, мечтая, чтобы хоть часть этой красотищи осталась потом на фотографиях, чтобы сохранились цвета и настроение.

Полчаса погуляла по реке, бегом вернулась к домику – дыхания нет, сердце в ушах колотится... И вовремя. Оказалось, что собираемся Уза акклимухойФ на УРайские ночевкиФ.

Надели альпинистские ботинки, взяли с собой легкие рюкзачки и впятером под Сашиным руководством двинулись в сторону УДжайлыкаФ, а Юрий остался добывать нам инструктора. Прошли мимо пограничного поста, где нас облаяла овчарка. Документы солдат проверять не стал (хватило группового пропуска), только попросил сигарету. Вокруг поста в высокой траве навалена всякая проволока, в которой я несколько раз застряла.

Поднимались по правому (левому по ходу) берегу реки Куллумкол, правого притока Адырсу. Тропа местами отличная, местами – по крупной сыпухе. Кругом трава, цветы, небо синее, а в нем белые горы... Шли не очень быстро, нормально. Опасалась, что после трехлетнего перерыва будет тяжко подниматься - Саня даже несколько раз мне пульс замерял на всякий случай. Но ничего, жить можно. Испытывала свои новые ботинки – очень удобные по сравнению с обычными УтракторамиФ, мягкие, легкие.

В районе какого-то из правых притоков сбились с тропы и полезли наугад налево-вверх. Чем дальше лезли, тем чаще поминали русского народного героя Сусанина – в смысле, правда ли его звали Иваном? А точно не Александром?..

Заперлись сначала на крутую морену, потом почти на четвереньках полезли по еще более крутому травянистому склону с кочками. Взмокли и запыхались, как собаки. Нашли травяное плечо, которое приняли за УРайские ночевкиФ, повалились отдыхать прямо в цветы. Лариса удалилась из поля зрения загорать. Прошло, наверно, с четверть часа, когда в нас начали закрадываться странные подозрения... Во-первых, нигде в округе не было воды. Во-вторых, мы разлеглись среди полуметровых кочек с длинной травой, утрамбовать которые, чтобы поставить палатку, было совершенно немыслимо. К тому же и следов от палаток не наблюдалось. В-третьих, из рассказов Кочерги в поезде я точно запомнила, что УРайские ночевкиФ с одной стороны прикрывает от ледника длинный и острый скальный гребень – УДжайлыковский заборФ. А какие-то скальные зубья, предположительно похожие на его УпилуФ, едва-едва виднелись из-за соседнего вала морены...

Через полчаса отдыха мы решили, что всё же ошиблись, и траверсом без потери высоты полезли через морену в сторону УзабораФ. За ближним валом оказался еще один, но тут уж стало очевидно, что до УРайских ночевокФ мы не дошли. У парней родилась неубедительная версия, что дошли до УТютюйскихФ; я осталась в уверенности, что это были вообще никакие не ночевки. На этом первая вылазка завершилась. Как бы там ни было, но высоту набрали прилично, можно и возвращаться. К тому же Лара начала бинтовать колени, а у меня разболелся правый голеностоп (травмированный еще на Шихане, как назло, в день рожденья моего любимого барда Ю.И. Визбора, где-то через полчаса после Усудьбоносного выяснения отношенийФ с Ю.И. Кочергой). Короче, так мы с Ларкой и хромали на спуске позади всех. У меня-то хоть одна нога, а у нее к тому же заболела голова и начало тошнить. Саша, Вадик и Игорь шли гораздо лучше, им приходилось то и дело нас ждать.