Все началось как обычно. Московская квартира. Сидим с Лехой Овчинниковым и Сашкой Юркиным на кухне. Пьем вино, чай, трем за жизнь.
– Ирин.
– Что?
– Не хочешь с нами на Новый год пройти в Хибинах стеночку?
– ?
– Маршрут там есть на Тахтар «по поясам» красивый, только дважды его пока сходили.
И показывают мне какую-то страшную статейку в РИСКе. Читаю. Чем дальше читаю, тем более авантюрным представляется подобное «заманчивое» предложение мужиков. Чем дальше читаю, тем заманчивее оно становится.
– Ну ты подумай до конца недели, – деликатно произносит Сашка.
– Я долго не думаю. Либо сразу да, либо сразу нет. Я согласна – да.
Полтора месяца проходят в изучении маршрута, обсуждении тактики, подготовке снаряги и пр. И вот наконец Новый год, который все мы встречаем, как и принято, в кругу семьи, и 4 января собираемся в Апатитах дома у Сашки. Тут я знакомлюсь наконец с Серегой, четвертым членом нашей безумной затеи.
Последний день на решение организационных вопросов. Устраиваем бурный налет на продуктовый магазин. Затем совершаем массовый культпоход к Почивалову за выпуском. Рассказываем ему наши планы.
– Что-то вы время больно суровое выбрали, – спокойно говорит Сергей, лукаво улыбаясь. – Сезон-то в марте.
– Сезон в марте, да вот каникулы у нас у всех сейчас, – бодро отвечаем мы.
В итоге он выдает нам зимние фотки нашего маршрута и мы счастливые и довольные вытряхиваемся из его кабинета. И только уже потом, гораздо позже, уже под стеной мы смогли понять, что означала эта лукавая улыбка Почивалова.
Добираемся до базы МГУ. Расселяемся. Погода дрянь, дела пока нормально.
Сашка взял с собой ноутбук.
– Цивилизация ептать, – кричит Овчина, врубая на полную катушку какую-то жутчайшую попсу.
И под эти дикие звуки того, что с большой натяжкой можно назвать музыкой, сопровождаемые такими же дикими воплями Лехи с Сашкой:
– Тимоти...
– Ди-джей Дли... – начинается наша веселая развлекуха под названием «альпинизма ептать».

Приключения Рокки, Чипа, Дейла и Гаечки начинаются

5 января. 6 утра.
Мы идем 1Б на Тахтар для разминки и рекогносцировки нашей стены.
Организм привыкший за осень целыми днями сидеть за компьютером, никак не может понять, что это происходит и чего от него хотят. Зачем его так рано подняли. Зачем вместо легкого утреннего кофе в него запихивают какую-то хрень под названием «завтрак альпиниста». Зачем на его ножки, которым так охота пошлепать босичком, надевают эти здоровенные ботинки. И зачем гонят на улицу, где как выясняется еще и снег идет. Как хочется обратно в теплую постельку. «А это что такое? Лыжи говорите? Да ты что, хозяйка, совсем сдурела? Кроме огромных ботинок, ты еще и эти деревяшки на меня нацепить хочешь? Плевать мне хотелось, что это суперраритетные и суперкрутые бескиды. Давай-ка, хозяка, бросай это безобразие».
Но тут я говорю организму: «Цыть. Заткнись, дружок, и двигай попой».
Мужикам классно. У них снегоступы. А мне приходится впрягаться в «бескиды». Встаю я на них впервые в жизни, поэтому сначала долго пытаюсь разобраться с креплениями, затем полдороги грязно матерюсь, плетясь позади всех и пытаясь справиться с лыжами, которые не скользят, не отрываются от земли, не поворачиваются и вообще похоже ничего не хотят делать, кроме как осложнять мне жизнь. Правда, чуть позже я все-таки проникнусь к ним симпатией, когда мужики на своих снегоступах будут увязать по колено в снегу, а я бодро шагать впереди них на этих самых «бескидах».
– Вот там Вудьяврчорр, – тоном экскурсовода произносит Сашка.
Все останавливаются и вглядываясь в темноту полярной ночи, пытаются разглядеть очертания склонов сквозь густые низкие облака. Похоже с рекогносцировкой нас ждет полный облом.
Упираемся в речушку, вытекающую из Малого Вудьявра. Двигаясь вдоль нее, находим брод. Завидую мужикам, которые ловко переходят по камушкам, прямо не снимая снегоступов. Мне же приходится снять лыжи и балансировать с ними в руках на заснеженных и обледенелых камнях. После чего начинается самое сложное – стоя по колено в снегу, я стараюсь справиться с непривычными креплениями.
– Ирочка, дай мне свою ножку, – произносит Сашка, наклоняется и отряхивает снег с подошвы моего ботинка.
– Да, мужики, – говорю я, – ради этого стоит залезть хрен знает куда хрен знает в какую задницу.
– Так вы же, Ириночка Юрьевна, наша королева, – тут же бодрым и радостным голосом откликается Леха.
Вот она все-таки прелесть альпинизма с мужиками, а не с тетками. От их теплой заботы все матерные эпитеты, которыми хочется покрыть эти лыжи, сразу пропадают.
Правда через некоторое время все эпитеты снова возвращаются, когда начинается подъем вверх по склону. Некоторое время проходит в отчаянной борьбе. Опираясь на палки, деревья и чуть ли не на все четыре конечности, я пытаюсь выгребать на лыжах наверх. Пока наконец мы не выходим на лавиноопасную часть склона. Тут я вижу, как снег начинает буквально трескаться под лыжами и понимаю, что пришла пора от них избавиться.
Останавливаюсь. Снимаю лыжи. Собираюсь привязать их на короткий поводок и тащить за собой, но заботливые Леха с Серегой забирают у меня по лыжине и привязывают их к своим рюкзакам.
Выходим на гребень. И вот наконец появляются скалы. И вот наконец мы можем увидеть и пощупать ту самую хибинскую изморось, которая ждет нас на нашей стене. В реальности все выглядит даже веселее, чем мы предполагали. Сквозь туман перед нами открываются стены Откола. Зачарованно смотрим на них, зная, что вот так же будет выглядеть и наша стена.
– Да. Жесть. – произносит кто-то из мужиков.
Но тогда мы еще не знали, насколько «веселее» будут выглядеть наши «пояса».
Налюбовавшись, продолжаем двигаться дальше по гребню, на котором, засыпанные снегом и покрытые хибинской изморосью скалы, перемежаются со снежными надувами и карнизами.
А пурга все усиливается. Чувствую как лицо и глаза уже слегка посекло ледяной крошкой.
– Еще один взлет и мы на плато, – обнадеживает всех Сашка.
Вылезаем по скалам этого «последнего» взлета.
– Оказывается я вас обманул. Это еще не последний взлет.
Впереди в пурге, проступают очертания скал очередного взлета.
Но вот наконец все «последние» взлеты заканчиваются и мы выходим на плато. Тут уже метет капитально, видимость метров 5-10. Быстро перекусываем сухофруктами и орешками и начинаем линять вниз.
Ровно до темноты успеваем спуститься к нашей переправе.
Серега, видимо решив заняться моржеванием, пытается искупаться в речушке, сквозанув в нее с берега. Но ему не везет – речушка мелкая, поэтому он смог только замочить ноги.
А мне опять предстоит впрячься в свои лыжи. Сашка снова приседает рядом, берет мою ногу и очищает ботинок от еще сильнее налипшего на него снега. Затем то же самое проделывает с другой ногой.
И вот наконец мы на базе.
– Тимоти.
– Ди-джей Дли.
Альпинизма ептать продолжается.
Орет ужасная попса. Громко веселятся Леха с Сашкой. Шеф-повар Серега тихо готовит на кухне импровизированный хохлятский ужин. Я обреченно оцениваю шансы выспаться в этом бедламе.

Снежная королева

7 января. Рождество.
Погода звенит. Небо ясное. Легкий морозец. Наконец-то я вижу Хибины во всей красе. Этот первый день ясной погоды наполняет нас энергией и энтузиазмом.
– Тимоти-и-и.
– Ди-джей Дли-и-и.
Поеха-ли.
Загружаемся на снегоход. Еще вчера мы договорились с Сергеем Коняевым, чтобы он подбросил нас под стену на снегоходе, дабы не тащиться пешком со всем железом и харчами. Сергей доставляет все барахло прямо в цирк «поясов». Выгружает.
– Будьте аккуратнее. Тут сейчас лавиноопасно.
И уезжает.
Вот мы и у цели. Перед нами во всей красе открывается наша стена. При ее виде у нас пропадают все эпитеты. Зрелище впечатляет своей ледяной красотой. По сравнению с тем, что открывается перед нашими глазами, та зимняя фотка маршрута, которую дал нам Почивалов, выглядит просто теплым Крымским маршрутом.
Сейчас вся стена белая. Она сверкает на солнце такой же чистой белизной, как и бесконечные белые склоны вокруг. Она манит нас своей девственностью и невинностью. Мы будто в храме девственной богини.
– Снежная королева, – называет стену Леха и это название прочно прикрепляется к ней. С тех пор она для нас наша Снежная королева.
Пока оцениваем лавиноопасность склонов, пока выбираем самое безопасное место для базового лагеря, Лешка сочиняет страшные истории, как Снежная королева заморозит сердце Кая, т.е. Сашки, который у нас основной забойщик, и как его отогреет Герда, то бишь я. Под эти триллерные истории мы выкапываем место под палатку и устанавливаем наш домик четырех поросят, как мы его потом обозвали.
После чего мужики решают сходить к большому камню под началом маршрута и посмотреть на стену поближе.
По тактическому плану в первый день мы должны обработать и провесить как минимум одну из двух первых самых сложных веревок А3. На следующий день доработать остальную часть первого пояса и «уйти в отрыв», перетащив лагерь наверх. Но увидев стену, мы понимаем, что тактический план будет меняться прямо по ходу. На завтра намечается подойти под маршрут, начать лезть и посмотреть насколько там реально лезется. Сергей первым вызывается пойти с Саньком на обработку.

8 января.

За ночь погода испортилась. Снег, туман. Хорошо, что вчера протоптали тропу к камню под началом маршрута. Сашка с Серегой уходят наверх. Я каждый час выхожу с ними на связь и каждые полчаса включаю рацию на аварийное прослушивание.
Вести от мужиков неутешительные. В два часа дня они еще не могут пробиться к стене. Две веревки пятерочного лазанья до первой небольшой полки, откуда и начинаются две основные веревки А3, сейчас сплошной снежный склон. Сашка попытался подняться в лоб, пока не залез по пояс в крутой чуть ли не вертикальный сугроб. После чего они с Серегой снова спустились обратно к камню и попробовали пробиться левее.
В итоге за весь день удалось только подойти к нижней полке, сделать там станцию на якорных крючьях и закрепить две сблокированные веревки. Это была первая неутешительная новость за день после того, как мужики вернулись в палатку. Но утешительная новость то, что Санек, который сегодня смог пощупать стену, считает, что шансы пройти ее у нас все же есть. И что хотя стена вся в снегу, льду и измороси, но снег чистится и якорные крючья можно зацепить.
Завтра вместе с Сашкой на обработку иду я, а Серега с Лехой остаются на связи и по хозяйству. Сашка констатирует, что завтра нас ждет критический день, по результатам которого будет видно пройдем ли мы маршрут или нет. Все будет зависеть от того, как полезется и сколько времени будет на все это уходить. Поэтому ночью я стараюсь как следует выспаться.

9 января.

Всю ночь валит снег. Палатку рвет сильный ветер. В промежутках, когда он утихает слышно, как грохочут кругом лавины. Тем не менее я просыпаюсь в достаточно бодром состоянии и чувствую себя полностью готовой к встрече с нашей Снежной королевой.
Завтракаем. Одеваемся. Беру оба своих ледовых молотка. Серега отдает мне скальные молотки, две фифы и комплект якорных крючьев. Остальное железо ребята оставили вчера у камня. Санек забирает последнюю веревку. Леха отдает мне свои снегоступы, а Серега перестраивает на них регулировку.
Наконец мы готовы. Последние напутственные крики мужиков из палатки и мы уходим. На улице полная задница. Все еще хуже, чем вчера. Валит снег. Видимости абсолютно никакой. Хорошо вижу только Сашку, который идет впереди в 5-10 шагах. Все остальное исчезает в снегу и тумане. Появляющиеся из тумана камни все как один похожи друг на друга. Вчерашние следы замело.
– Ну что, поиграем в популярную альпинистскую игру под названием «найди начало маршрута»? – произносит Сашка.
Мне кажется, что он забирает слишком влево, но я молчу, потому что он вчера провешивал веревки, а я ориентируюсь только относительно палатки.
Продолжаем двигаться как ежики в тумане. Кругом стоит давящая угрожающая тишина. Ни хрена не видно. Внутри появляется неприятное чувство тревоги. Вспоминаю Кима, который всегда учил меня прислушиваться к внутреннему голосу.
– Саш.
– Что?
Рассказываю о своих тревожных сигналах.
– Это нормально, – отвечает он. – Над нами кругом лавинные склоны. У меня такое же тревожное чувство внутри.
И снова какое-то время движемся молча.
– Мы сейчас как раз в лавинном желобе. Давай-ка нахрен вылезем из него, – произносит Сашка и уходит влево вверх на боковую часть желоба.
Продолжаем забирать влево и у меня снова ощущение, что мы не туда уходим.
Склон становится все круче. Наконец из тумана проступают слабые очертания заснеженных скал.
– Возможно это наш камень, – говорит Сашка, двигаясь вверх к этим скалам, которые начинают сюрреалистически материализовываться сквозь снег и туман, наползая на нас и нависая прямо над нами.
– Нет, это не наш камень, – наконец произносит Сашка, плюхается в снег, достает фотоаппарат и пытается привязаться к местности по тем фоткам, которые он вчера нащелкал.
Похоже, что мы где-то уже под стенами Тахтара, а наш камень может быть справа, может быть слева, а может мы даже уже ушли выше него.
Чувство тревоги то появляется, то слегка отступает.
Время 11 часов. Прошло уже больше двух часов, как вышли из лагеря, а мы так еще и не нашли провешенные вчера веревки.
– Давай сходим направо.
– Давай, – не сопротивляясь отвечаю я.
Траверсируем вправо до каких-то скал. Молча иду, внимательно присматриваясь, как уплотняются под снегоступами ступени. Вроде склон держит.
– Мы сейчас просто классически подрезаем лавинный склон, – спокойно констатирует Сашка.
– Ага, – так же спокойно отвечаю я, потому что давно уже это вижу.
И мы продолжаем дальше подрезать склон в противоположном направлении, пробуя пойти теперь налево.
Наконец снова упираемся в скалы, под которыми Сашка, сквозанув слегка вниз, снова плюхается в снег и достает фотоаппарат в тщетной попытке сориентироваться.
Я стою и молча жду.
– Давай-ка уходить с этого склона нахрен, – наконец произносит он, – как ты считаешь?
– Я согласна, надо валить.
Да, Санечка, я давно уже считаю что надо уходить отсюда, но жду, когда ты сам примешь это решение.
Валим вниз по своим следам, стараясь сильно и резко не нагружать.
– Если нас тут накроет лавина, то Леха с Серегой нас даже не смогут найти, – снова нарушает давящую тишину Сашка.
Я молчу. Молчу, потому что мне нечего ответить. Молчу, потому что мы оба с ним знаем, что он прав.
Вот он снова останавливается.
– Похоже, что вот тут мы ушли левее, а надо было вон туда, – и показывает куда-то вправо.
Да, мы как раз находимся где-то в районе того желоба, из которого мы свернули сильно влево.
Стоим на перепутье. Тупим. Оба понимаем, что от решения, которое мы сейчас примем, зависит все.
Время час дня. Даже если мы сейчас пойдем туда и найдем наши веревки, то для работы сегодня уже не останется светлого времени. Имеет смысл пойти только, чтобы снять веревки. Но отступать пока еще не хочется. Пока веревки висят есть шанс, если завтра улучшится погода, предпринять еще одну попытку. С другой стороны, если снег будет валить так же, то завтра снимать веревки будет еще опаснее и лучше тогда снять сейчас.
– Ну как, Ирин, тебе хочется сейчас пойти туда? – поворачивает голову Сашка и смотрит на меня.
Я смотрю наверх. Молчу. Думаю. Слушаю свое внутреннее состояние. Делаю легкое движение плечами, означающее, что можно пойти, а можно и не пойти.
– Через 10 минут связь с мужиками. Давай подождем связи и пока еще подумаем логически, – наконец произношу я.
Стоим ждем. Обсуждаем.
И вот пока мы так стоим и тупим, решая этот гамлетовский вопрос: «Быть или не быть», я вдруг слышу знакомый страшный звук. Резко сдергиваю капюшон.
– В чем дело?
– Тихо. Слышишь?
Да, я не ошиблась. Это не глюк. Это она. Сверху над нами и прямо на нас с нарастающим грохотом движется лавина.
Машинальным движением начинаю сбрасывать с плеч рюкзак. Одновременно взгляд мечется по склону, пытаясь различить эту лавину и определить куда и в какую сторону от нее бежать. И вот наконец она появляется над нами. Сквозь туман нифига не видно, но похоже, что эпицентр все же смещается правее и по нам она может пройтись своим боком. Делаю бегом несколько шагов влево, не выпуская из поля зрения Сашку и пытаясь различить сквозь туман белые клубы катящегося снега.
– Она уходит вправо в тот желоб, – произносит Сашка, который все это время стоит и смотрит наверх.
Испытываем состояние легкого шока от того, что лавина сошла как раз там, куда мы только что собирались уже пойти. И если бы мы не постояли и не потупили эти 10 минут, то оказались бы как раз прямо в ней.
– Валим вниз на х...р.
– Саш, наши следы идут в тот самый желоб. Давай обойдем его.
– Хорошо.
Быстро сваливаем. На ходу достаю из-за пазухи рацию. Включаюсь. Вызываю мужиков. Передаю, что мы спускаемся к палатке и чтобы они вышли на связь через полчаса. Слышу ровный голос Сергея, подтверждающий, что он понял, отключаюсь и начинаю догонять Сашку.
В этот момент с левой ноги слетает снегоступ.
– Блин!!!
Сашка оборачивается.
– Саш, хрен с ним. Давай до низу. Там поправим.
Быстро сдергиваю снегоступ с ноги и шкондыбаю дальше с ним в руках.
Наконец спускаемся со склона в провал и выскакиваем на какое-то возвышение. Тут более или менее безопасно остановиться и одеть снегоступ. Сашка плюхается рядом в снег и помогает мне поправить и закрепить крепление. Дежа вю. Только теперь уже не до смеха и кайфа, как с чисткой ботинок на единичке.
Разобравшись со снегоступом, продолжаем бежать дальше. Где-то за спиной снова сходит лавина, теперь похоже как раз с того места, где мы подрезали склон. Снова спускаемся в какую-то низину и выскакиваем на очередной холм. Утренних следов не видим. Или их замело снегом или мы с них куда-то ушли, когда пытались обойти желоб.
Начинаем кружить в поисках палатки. Прямо перед нами из тумана начинает прорисовываться какой-то здоровый склон.
– Тьфу, мы опять ушли под склоны Тахтара.
Разворачиваемся. Снова кружим. Сашка вроде замечает знакомый камень.
Связь. Включаю рацию.
– База, я Тахтар. Как слышишь меня? Прием.
– Тахтар, я база. Слышу хорошо. Передавай информацию.
– Серег, мы кружим где-то рядом с палаткой и не можем на нее выйти. Может вы попробуете покричать нам? Прием.
– Хорошо, сейчас Леха выйдет к вам.
Замираем. Пытаемся расслышать откуда будут крики. Я оглядываюсь на наши следы, смотрю замело их или нет еще. Мысленно просчитываю, что если сейчас не сработает с голосовой связью, то придется вернуться по следам снова к желобу и рискнуть пойти прямо по нему в надежде найти остатки утренних следов.