Моя поездка на Столбы

У христиан есть обычай перед трапезой благодарить Бога за то, что он дал пищу для пропитания. Но мало когда мы благодарим Всевышнего за те его дары, которые насыщают не тело, а наполняют душу.

Все чаще и чаще, открывая утром глаза, выходя из дома на улицу или вылезая и палатки, мне хочется взглянуть на небо и вознести благодарственную молитву за то, что с каждым разом все больше красот этого мира открывается передо мной, за то, что мне дается возможность  увидеть все больше и больше разных необычных мест, созданных когда-то неким волшебством. Горы, леса, океан и все уголки природы настолько волшебны и так отличны друг от друга. И это такой дар, когда есть возможность во многих из них побывать – когда Бог дает для этого здоровье, средства, друзей, партнеров.

В Красноярск меня звали давно и не раз, но все время мешали другие планы. И вот в мае во время Red Fox Elbrus Race, когда мы сидели на седловине Эльбруса, и Николай Захаров позвал на осенний скалолазный фестиваль на Столбах, я неожиданно согласилась. Может быть это было под действием эльбрусской эйфории? А может просто другие планы отошли на второй план. Или судьба :)

Поскольку эта поездка не была проводимым мной мероприятием и не надо было самой ничего организовывать, то я отправилась на Столбы с девственно чистым сознанием – кроме общих, отложившихся в голове, сведений о Столбах, изучила только способы, как добраться до Красноярска.

И вот через трое суток, выйдя утром из вагона с тем самым девственно чистым сознанием, вдохнув сибирский воздух… вдруг оказалось приятно шагнуть вперед в неизвестность, полностью погрузившись в новые ощущения. Это как шагнуть в неизведанный мир. Пусть он тысячи раз кем-то уже изведан, но пока ты для себя лично его не открыл, он для тебя остается неизведанным.

Первое знакомство со Столбами началось… нет, не угадали, не со скал, а из окна квартиры. Из окон 18-й этажа квартиры Олега Хвостенко, который встретил меня в Красноярске и на целых 10 дней стал практически личным гидом, из этих самых окон открывался в одну сторону вид на восходящее над Енисеем солнце, а в другую строну – на холмы и вершину Такмак. Захватывающее зрелище, так не похожее на представления о Сибири – и не Россия, и не Европа, и не Гималаи, а что-то  самобытное, объединяющее в себе все эти места.

Приятно удивило то, что тут не только нет гуляющих по улицам медведей (шутка), но и уровень инфраструктуры на порядок выше, чем в большей части России. Конечно, заповедник «Столбы» немного не дотягивает до Йосемити или Шамони, но по сравнению с Приэльбрусьем и многими другими районами наших нац.парков и заповедников – это как 21 век по сравнению с 19-м.

 

Тропа на Такмак

 

Первое знакомство со Столбами начинается с Такмака. 5-10 минут на машине и Олег паркуется около подъемника.  Вот это да, прямо как в Альпах – на подъемнике поднялся под скалы, спрыгнул, надел скальники и полез. Тут же как положено – кафе. Пиво, мороженое, лимонад. Девочки, щелкающие фотоаппаратом. Сервис по полной программе. Причем не столики, будки и вагончики, нелепо смотрящиеся на фоне природы, а срубы, избушки и беседки в сибирском стиле, гармонично вписывающиеся в окружающую среду. Даже WC из сруба, и никакого запаха.

Это был субботний или воскресный день и на скалах толпы народу – парни поддерживающие девушек на скалистых участках тропы; полные тетеньки, загорающие на бревнышках.

А на скалах предвершинной башни  гроздья людей, висящие на веревках, как грозди винограда. Странная группа, состоящая из подростков, женщин с детьми, и не то узбеков, не то таджиков, подымающихся по паутине из каких-то аля пеньковых веревок. Веревки конечно  не пеньковые, пеньки уже наверно давно нет настоящей. Они были синтетические, но такие, которые я видела на яхтах. И все они были обвязаны вокруг груди шпагатом, имитирующим по всей видимости грудную обвязку.

Закончив свое восхождение они запихнули эти самые веревки в китайские клетчатые сумки и так и потащили.

– В первый раз такое тут вижу, – говорит Олег, после чего шутит, – видимо это потому что ты приехала, чтобы тебе было о чем писать.

Я и правда, хотела написать про гастрбайтеров на скалах, но сначала не успела пока писала про хитрушки, а сейчас все внутри уже изменилось, и мне расхотелось писать про них. Кто мы такие чтобы судить о том, кто, как и куда лезет. Каждый человек имеет право сам определять для себя пределы допустимого риска и допустимых ошибок. Лезу я с пеньковой веревкой или вообще без веревки, в каске или без каски – это мое право.

Пожалуй, эта поездка на Столбы перевернула внутри у меня многие шаблоны и стереотипы, вбивавшиеся долгие годы правилами той советской школы, в которой я варилась.

 

Столбизм

 

Столбизм понятие сложное. Да, конечно есть история освоения Столбов, в которой говорится, что столбизм зародился 150 лет назад, с тех самых пор, как в 1850-м году там оказались Александр Семенович Чернышев и Николай Иванович Суслов. Им понравилось это место и они организовали хождение на Столбы. С тех пор постепенно зародилось такое явление, как столбизм, со своеобразными законами, правилами, кодексом чести, с избушками, дневниками, которые в них ведутся, рассказами, гостеприимством. То есть все это формировалось еще с дореволюционных времен из поколения к поколению.

Но что удивительно, нынче каждое поколение столбистов все-таки немного по разному воспринимает сам столбизм.

Отношения старшего поколения можно передать словами Валерия Ивановича Хвостенко, папы Олега Хвостенко: «быть настоящим столбистом – это значит лазить без страховки, знать историю, чтить традиции, любить Столбы и не мыслить себя в отрыве от них». При этом те, кто не лазит без страховки, а просто приходит на Столбы – это не столбисты, а посетители.

 

Еще мне понравилось, как емко сказал Борис Николаевич Абрамов, один из местных старожилов: «Столбизм включает в себя три элемента. На первом месте стоит лазанье, на втором – любование, это наша любовь к Столбам, и на третьем – общение. Они неразрывны. Ты можешь  хорошо лазить, но быть паршивым человеком; ну и лазь ты, но в компанию не войдешь, нигде тебя не приютят, ты не наш, не столбист. С другой стороны ты можешь трепаться сколько угодно, но лазить не умеешь и тебе красоты не интересны, тебя тоже не признают».

Борису Абрамовичу 86 лет и почти 80 лет из них он ходит на Столбы. Впервые попал на них в 8 лет, а в 72 года еще с внуком подымался на Перья.

Правда время меняется и изменилась динамика жизни. И как я заметила, вся активно лазающая молодежь, т.е. спортсмены, из них мало кто даже перед соревнованиями остается ночевать в избе. Они все подымались утром снизу, пролазили, заходили на избу попить чаю и тут же убегали вниз – домой. И в основном вся молодая тусовка концентрируется в «придорожных» избах, до которых можно быстро добежать от машины или автобуса. С другой стороны, очень много в парке по выходным людей, которые видно, что не имеют отношения к спорту, а просто приходят и подымаются по простым ходам на какой-нибудь Столб или на Столика.

Поэтому мнение современного поколения из тех, с кем я общалась, больше сходилось к тому, что нынче все это трансформировалось в понятия, что есть столбисты и есть спортсмены. Столбисты – те, кто ходит на Столбы,  спортсмены – это те, кто приходит с конкретной целью – тренироваться, пролезть технически сложные маршруты, принять участие в соревнованиях и т.д.

Хотя с терминологией у столбистов очень интересно. Слово «ходить» обозначает более емкое понятие, чем его буквальное значение в смысле движения, ходьбы. «Ходить на Столбы» включает полный духовный спектр – единение с природой, медитация и интеграция собственного Я в общую коммуну.

Так же непривычно, что слово «ход» означает более или менее протяженный маршрут на Столб, а не боулдеринговый ход. Так что в этом контексте понятие «ходить на Столбы» приобретает свой смысл ­– не только ходить в заповедник «Столбы», но и подниматься на сами Столбы, то есть проХОДить (пролезать) какой-либо Ход на один из Столбов.

Наверно, именно этой самобытностью и привлекательны Столбы.  Когда моя дочь почитала все материалы и интервью, которые я еще не выкладывала, потому что отдала на корректору, то она сказала, что чем-то все это напоминает секту.  

И даже 9-летний Женя Кузин, один из участников детских хитрушек, отвечая на мой вопрос, почему ему нравится скалолазание, сказал: «Просто у меня папа тоже скалолазанием занимается, вот он и решил продолжить нашу религию». Когда все над этим посмеялись и я переспросила, может он хотел сказать традицию, а не религию, Женя поправился: «Да, традицию». Но как говорится, оговорка – отражение бессознательного…

Действительно столбизм, можно сказать, это как своя религия. И сами Столбы, поистине напоминают огромных каменных идолов, вырастающих из таежных лесов. И столбизм – целый культ, со своими традициями, устоями, правилами и даже обрядами.

И это ощущение, напоминающее нечто из рассказов о староверах, старообрядцах и крутилось у меня внутри во время и после этой сибирской поездки.

 

 Лазанье без страховки

 

Сейчас называется модными словами free climbing. Во всем мире это достаточно естественное явление. У нас же пока еще вызывает спорное отношение. Для кого-то это круто. А кто-то воспринимает, как занятие для самоубийц. А кто-то, вообще, относится резко отрицательно, бичуя это явление, как дурной пример для молодежи.

Но именно этот самый фри клаймбинг, а попросту лазанье без страховки, зародился вместе с самим столбизмом.

И судя по тому, что братья Абалаковы, пионеры советского альпинизма, вышли оттуда же, то очень непонятно, почему потом наша советская школа так категорично отрицательно относилась к лазанью без страховки и к соло.

Я попыталась расспросить Олега Хвостенко, как часто гибнут на Столбах, на что Олег ответил, что не часто, но бывает. Правда, «нечасто» понятие относительное. И все же мне удалось вытянуть, что как правило каждый год кто-то гибнет и даже на простых ходах. Но как я поняла, относятся тут к этому все по-философски, как к явлению природы. Во время шторма и урагана ведь тоже гибнут люди.

И тот же Борис Николаевич Абрамов на мой вопрос, не страшно ли, что маленьких детей уже с 6-7 летнего возраста приучают лазать на Столбы без страховки, сказал: «Представьте себе, вот человек живет у моря. Страшно, если он уплывает. Но  вы понимаете, что если не научить его плавать, то еще страшнее. И так же мы на Столбах относимся».

Помню осень 1987 года, я тогда только вернулась из альплагеря, где поучила «значок». В одни из выходных на питерских скалах лазали мы на Парнасе. Вдруг неожиданно появились двое или трое молодых парней лет по 16-17, и, шумно побазарив, полезли без страховки прямиком по центру Парнаса (по беговухе между Библией и Черепами) в резиновых сапогах, в таких, которых обычно все ходили по тропе Хошемина. Пижоны – это было самое мягкое высказывание, которое тут же послышалось ото всех скалолазов, кто там был. «Гатчина выпендривается» – презрительно прокомментировал кто-то. Все аж застыли и перестали лезть и страховать, наблюдая то, что для всех было, как шоу.

Для меня это тогда было круто, так как мне на этой «беговухе» на тот момент даже в калошах было трудно лезть, а тут парни в сапогах и без веревки. Но презрение, с которым это восприняли окружающие, плотно засело в подсознании и положило начало внутренним стереотипам. И даже сейчас, когда многие из этих стереотипов удалось поломать и ко многому в альпинизме, включая безопасность, я отношусь с пониманием, что не все так просто и однозначно, но все равно где-то в глубине барьеры остались.

 

Наверно, поэтому, когда я полезла с Олегом Хвостенко без страховки на Столбы произошел некий взрыв мозгов и коллапс в сознании. Хотя я благодарна Олегу за то, что он дал мне возможность почувствовать ЧТО это такое. Это были незабываемые впечатления. И хотя весь мозг внутри сигнализировал, что происходит что-то неправильное, но какая-то частичка, та самая часть меня с мятежным духом, старалась вырваться на свободу.

Я пробовала лазать боулдеринг. Поначалу не понимала и не принимала его, относясь скептически и с резкой иронией. Потом все же поняла, чем он привлекает – возможностью почувствовать себя свободно, не будучи связанным веревкой, как оковами. Но меня он так и не увлек, потому что я не чувствую в нем для себя свободы. Слишком близко к земле, нет ощущения высоты, ощущения движения ввысь, к небесам – те чувства, которые испытываешь на длинных многоверевочных маршрутах и восхождениях, где чем выше, тем больше восторга.

И вот это чувство свободы удалось уловить, поднимаясь без веревки на Столбы. Совсем чуть-чуть. Потому что полностью освободиться и расслабиться что-то мешало и несмотря на то, что веревка не сковывала оковами, эти оковы были внутри. Может быть если бы пожить на Столбах и полазать по ним по дольше… мейби… мейби…

Когда мы с Олегом полезли «Обелиски» на Первый Столб, то на первых же метрах руки у меня сразу вспотели, хотя потеют они редко, я даже магнезией почти не пользуюсь.

Через пару десятков метров появилась мысль, смогу ли спуститься тут обратно без веревки, но озвучивать вслух не стала, дабы не показывать перед Олегом свою слабость. Но видимо, он прочел мои мысли, потому что почти сразу произнес, что обратно мы будем спускаться по более простому пути.

Наверху, я посмеялась над тем, что Олег, как заправский гид зачем-то взял с собой кусок веревки, которую пронес весь маршрут петлей на шее.

Вот только в последующие дни смех застыл в горле и осталась только ирония к себе. А веревка не всегда оказывалась на шее Олега, иногда ее приходилось и доставать.

 

Чем тяжелее, тем интереснее.

 

Как-то мы шли по тропе, кажется возвращались с Китайской стенки, и заговорили про мой будущий очень жесткий проект, анонс которого будет чуть позже, и один из парней обронил фразу про Николая Захарова, что для него, чем хуже и суровее условия, тем лучше. И я тут же поняла, что я как раз из таких же людей. Вот во время женского фестиваля в Штатах, когда в кемпинге в Red Rock дул ураганный ветер, срывая палатку и наметая внутрь нее барханы песка,  тогда почти все свалили в Лас Вегас в гостиницу. Но именно этот сумасшедший ветер, как и как и приключения там на грани фола на маршруте, стали одним из сильных удовлетворений, которые запоминаются на всю жизнь

 

 

Так и Столбы показали мне себя не с самой нежной стороны. Так получись, что как только мы с Олегом отправлялись куда-то залезть, то начинал накрапывать дождь, хотя до этого стояла ясная погода, то поднимался сильный ветер, срывающий с гребня Митры. Но при этом они открыли себя и с самой красивой стороны, опять же так получилось, что все подъемы оказывались вечером, что давало возможность насладиться красивыми закатами. Но это стоило того, даже рискуя спускаться уже в сумерках.

 

Спасибо Николаю Захарову за то, что мне удалось увидеть еще одно из таинственных мест природы.

Спасибо Олегу Хвостенко и Кате Рерих за их заботу и гостеприимство, которым они окружали все эти полторы недели. И отдельная благодарность Олегу за то, что был моим личным гидом.

Спасибо так же Ире Бакалейниковой, которая помогала мне чувствовать себя комфортно в больших незнакомых компаниях, что для меня было очень трудно, так как по сути я малообщительный человек и некомфортно ощущаю себя в больших тусовках, предпочитая уединение. А так же  Валерию Балезину за траверс Китайской стенки и поход в Эдельвейс.

А так же спасибо всем остальным ребятам, которые общались, шутили, смеялись, кормили пловом и наливали чай из самовара, которые заботливо пытались укутать шинелью, хотя я и сопротивлялась этой заботе.

 

А главное спасибо за чувство естественности. За то, что можно было не напрягаться и не пытаться быть кем-то не тем, кто ты есть. Когда можно было расслабиться и при желании общаться и пить самогонку, или помолчать, оставаясь в компании, но наедине со своими мыслями и никто в это время не тревожил, А можно было просто уйти на нары спать и слушать, как доносятся снизу звуки гитары и смех.

 

Спасибо всем!